Еще со школьной скамьи нам известно, что многие виды насекомых очень быстро превращаются из личинок в летающих мотыльков. В том числе и метелук. Крупные личинки его за считанные минуты превращались в порхающих мотыльков. Они всегда появлялись в определенный час и тучами летали над рекой. Мириады нежных желто-белых бабочек величиной чуть меньше болотной стрекозы порхали над водами Мологи и Шексны и по их берегам. Это было впечатляющее зрелище. Тот, кому довелось видеть вылет метелков, легко представит себе красоту этого природного явления…
Над рекой стояла полночная июльская тишина. В белесоватой мгле под куполом ночного неба неярко светили звезды. Лишь отдаленные крики дергачей-ходунов изредка долетали из прибрежных зарослей кустарника. Беловатый парок жидкого тумана прозрачными клиньями стлался по реке. Тишина, казалось, наводила дрему на все окрест. И вдруг на самой середине реки раздавался шумный всплеск. Потом второй, третий… То были удары крупной рыбы, которая чувствовала великое превращение насекомых и на всем протяжении вылета метелка поджидала его, приходя в восторг от скорого чуда, дарующего ей добрую пищу.
И ты стоишь в ожидании у самой реки: скоро, совсем скоро, вот и рыба своим шумом подает знак… И… Вот оно — чудо: среди разгара жаркого лета над рекой вдруг забушует настоящая зима — белые порхающие мотыльки. Они снуют туда-сюда, устраивая промеж себя толчею, и похожи на крупные хлопья снега, повисшего над рекой. “Ши-ши-ши-ши…” — над водой стоял сплошной шипящий гул от взмахов крылышек мотыльков. Не зря про вылет метлицы-поденки местные жители говорили: “Валится метелок”. Он и впрямь словно с неба падал.
Во время вылета метелка любопытно было наблюдать само превращение личинок в мотыльков. Если встать у самой воды с фонарем, будет хорошо видно, как белая личинка карабкается из воды на прибрежную кромку земли и снимает с себя верхнюю оболочку, словно по волшебству оборачиваясь желто-белым мотыльком с двумя нежными крылышками по обеим сторонам своего тельца. Сначала из личинки появлялась головка мотылька с двумя точечками черных глаз; потом на спинке вздувался бугорок, и из него расправлялись крылья, которые тут же начинали двигаться — мотылек как бы помогал себе быстрее освободиться от тяжести младенческих оков.
Освободившись от оболочки, мотылек тут же поднимался с земли и брал направление к реке, где армады его собратьев уже толклись в сумятице брачных танцев. Спариваясь, мотыльки обнимались крылышками, горбились и, часто не в силах удержаться в воздухе, валились на воду, где их тут же хватала прожорливая рыба. Жаль, что шипящее месиво порхающих над водой мотыльков можно было наблюдать недолго. Вскоре весь этот содом прекращался. Живая белизна над рекой пропадала одним разом. Метлица-бабочка умирала мгновенно.
Мертвый метелок плыл вниз по Мологе. Он кашей набивался в тихих заводях за мысами реки, длинными желто-белыми полосами прибивался к береговым заплескам на съедение птицам. Прибрежные нитки берегов реки насколько хватало глаз были покрыты узкой белоснежной полосой: то была кожура личинок и умерших тел метелков. Метелок заполнял собой все. Так заканчивалось одно из бесподобных явлений природы — прекрасное мгновение короткой жизни метелков.
В ночь вылета метелка многие мужики и мальчишки прибрежных деревень не спали, караулили это диковинное зрелище. Среди ночи все выходили из домов на берег реки, всяк за своим делом: одни — чтобы собирать летающих бабочек для рыбалки, другие — поглядеть на природное волшебство.
Свободное копирование
