Э р н с т Н е и з в е с т н ы й
Зиновьев водил нас на Сретенку в мастерскую Неизвестного, ту самую, которая запирается на проволочку, как было сказано в стихотворении «Лейтенант Неизвестный Эрнст» Андрея Вознесенского.
Без всяких сомнений, это гений номер три в моей личной коллекции гениев.
Эти два гения, Зиновьев и Неизвестный, учились вместе на философском факультете.
Мне очень понравилось... (Это слабо, будто я – дамочка. Вместе с напряженностью его непрерывной речи это меня потрясло). Он сравнивал себя с Микеланджело, с Роденом, в свою пользу, конечно, какое мне до этого дело.
Но то, что он задумал, мне было понятно, казалось грандиозно, и исполнение часто было под стать замыслу. Отнюдь не все отскочившие от лица глаза и уши на его скульптурах меня потрясли, многое показалось лишним, не тронули меня и именно те его работы, из-за которых так разорался Хрущев на выставке в Манеже. Однако само понятие скульптор-градостроитель, огромность его планов и вот это «чем дырее дыра, тем рукее рука», но особенно распятье, крест, изнутри протыкающий, пронизывающий во все стороны пляшущего Христа, как бы это выразиться... потрясли.
Потом я еще несколько раз ходил к нему, а когда через тридцать лет нашел его мастерскую в Сохо, постучался, он меня не узнал.
Поэтому хоть он и гений, но так коротко.
Свободное копирование
