За границей - 39

Александрия и выезд оттуда на пароходе.

 В Александрии мы пробыли недолго, поджидая парохода для отправки на нем Панаиотти с драгоманом Константино, которого здесь нанял брат для предстоящего нам путешествия в Бейрут. Служа путешествующим по Сирии и Палестине в течение тридцати лет, изучив все пути, тропинки и характер населения, Константино оказался для нас крайне необходимым. Что же касается Панаиотти, то следующий случай познакомил нас с ним. На пароходе по пути в Александрию между массой мусульман, отправляющихся в Мекку, мы заметили несколько греков, ехавших в Египет искать работы. В числе этих греков был 12-ти летний мальчик, очень скромный, робкий и услужливый, которого отец и мать отправили одного с острова Лемнос в Египет искать пропитания. Мы предложили ему остаться с нами, на что он охотно согласился; а отцу его было написано, откуда он может вытребовать сына, когда захочет {В Бейруте мы съехались, согласно условию, с Константино и Панаиотти, с которыми и сделали все путешествие. Брат взял на свое попечение Панаиотти, который обучился в Одессе и, кажется, впоследствии сделался купцом.}.

 Я ходил по улицам, побывал за городом и на базаре, подмечая и зачерчивая, что представлялось любопытного. На базаре я невольно обратил внимание на собравшуюся массу народа. Пробравшись в середину толпы, я увидел следующее: полуголый семидесятилетний худощавый старик, в ветхой синей рубашке, ходил вокруг площадки и, кривляясь, кося глазами в разные стороны, ложился на землю и выделывал самые неприличные движения в такт дикого аккомпанемента дудки и барабана. Погонщик шел за ним, длинною плетью похлопывая и подстегивая старика. Толпа стояла, смотрела и смеялась; тут были и женщины с прикрытыми лицами по скромному обычаю, но они далеко нескромно потешались неприличным представлением.

 Картина вполне восточная и характерная по освещению, одеждам, типам и психологии нравов.

 Продолжая ходить по базару, я был удивлен видом мужчины, одетого женщиной, с подкрашенными бровями, глазами, и подрумяненного, который очень бойко шел, задевая некоторых и что-то говоря им. Драгоман объяснил, что это педераст, предлагающий себя желающим его. Наряд, фигура и предложение никого не удивляли... Картина опять восточная и характерная.

 Зачерчивая на одной из улиц города оригинальную наружность дома, я обратил внимание на собравшуюся толпу около мечети. Из любопытства я хотел войти туда, но меня предупредили, что даже нельзя близко подойти к стенам этой мечети и отвели от окна с решеткой, куда я смотрел. Оказалось, что это мечеть дервишей ревунов, и что один из них, раскачиваясь, расколол себе голову в религиозном экстазе, и из головы сочился мозг.