За границей - 22

V. 1858-й год. Венеция.

14/2 февраля 1858.

 Под вечер мы отправились из Триеста на пароходе, и после покойного шестичасового плавания входили в укрепления Венеции, выстроенные австрийцами против венецианцев. Лагуны виднелись всюду, и между ними были разбросаны как бы отдельные городки. Дворец Дожей, нарядный, таинственный и прихотливый, явился перед глазами тотчас при въезде в город.

 ...Венеция -- красавица, утопленница... вся в трауре... она тонула в воде, красуясь. Время прошло заметным следом по всем домам, по всем улицам. Дворец Дожей не блестел восточными мраморами, а являлся тенью, как видение, как нечто богатое и роскошное умершее. Легкие и грациозные, как любовная песнь, гондолы, покрытые черным сукном или крепом, как гробы, скользили в каналах. Смолкла былая жизнь, она носилась над лагунами, каналами и городом -- очаровательною плачущею тенью.

 Поэзия -- сладострастная и мрачная -- дышала во всей Венеции. Это не было впечатление рассказов и чтений -- нет, никогда и ничего я не читал о Венеции, не составлял себе о ней никакой картины; две-три гондольерских песни были мне знакомы, и в них так было много романтизма, что я был уверен, что там, на месте их родины, все должно быть чудесно.

 Пробежав по узким проходам Венеции, я уже печалился, что скоро надо выехать... что дела брата не дозволяют ему оставаться здесь надолго.