Меня очень занимал здешний обычай собираться по воскресеньям из разных деревень для стрельбы в цель -- причем лучшие стрелки получали премии; такое отличие очень часто выпадало на долю моего хозяина. Я, ненавистник военщины, которая опротивела мне во время корпусной жизни, смотрел с удовольствием на подростков-юношей, которые добровольно, без начальства, проделывали военные упражнения и участвовали в стрельбе; а женщины украшали заслуживавших премии цветами. Характер этих военных забав был такой веселый, непринужденный; лица молодежи были оживленные. Идя дружно домой, они пели патриотические республиканские песни, прославляя свержение венчанных королей и деспотов, прославляли свободу, самоуправление и смерть за родину.
Помню, как однажды с радостными лицами хозяин, хозяйка и Шарль, друг за другом заявили мне, что сегодня торжество во всей Швейцарии, в память избавления ее от тиранов и иноземцев Вильгельмом Телем. День этот праздновался стрельбою в цель, танцами, песнями; а с наступлением ночи на вершинах гор показались условные огни, в знак общего участия в празднестве, и перекличка песнями и рожками.
Предание об освобождении народа от гнета и рабства известно всем в Швейцарии, живет в груди каждого; и в этот торжественный день в свободной стране сердце каждого швейцарца с гордостью усиленно бьется.
Я и Ольга отправились по знакомой уже нам дороге, в дилижансе в Villeneuve, чтобы еще раз осмотреть Шильонский замок, потом сесть на пароход, побывать в Женеве и вернуться обратно.
Мы осмотрели подробно старинный Шильонский замок, построенный в 1328 году и стоящий близ берега на подводной скале, с угрюмыми башнями, крепкими стенами и двором узким и мрачным, хотя он и зарос живописно плющом. Видели мы и комнаты, где герцог и герцогиня покойно пировали, наслаждаясь жизнью и красивыми видами на озеро, окрестности и горы, забывая узников и приговоренных к смерти под их комнатами, стоны которых долетали до их слуха, но не проникали в душу. Особенно мрачна была комната по соседству с той, где прикованный за ногу цепью семь лет томился Бонивар (Bonivar), знаменитый Шильонский узник, восставший против тирана. В соседнюю комнату вела тяжелая железная дверь, чрез которую приводили заключенного, и откуда он уже не возвращался. В этой комнате, измученный, он был оставляем палачами; кроватью ему служила скала, на которой выстроен замок; проломы, сделанные в скале, служили окнами. Участь Шильонских узников была решена заранее: на утро назначенного дня являлись гости с тем, чтобы заключенного через пролом выкинуть с камнем на шее на дно озера. Мягкий и глухой удар по воде, круги, образовавшиеся от брошенного, тихо расходились по голубому зеркалу озера, и тем все кончалось. Природа и в этих случаях восхищала взоры герцога и герцогини.
Мы пошли в церковь, находящуюся внутри замка; час был обедни и заключенные сидели чинно на скамейках в несколько рядов; проход к престолу разделял скамьи на две половины. Когда мы вошли, поп говорил проповедь; мы тихо заняли места с края задней скамейки левой стороны. Швейцар с булавой величественно пропустил нас.
Я занялся рассматриванием заключенных, но не мог этого сделать, так как поп привлек наше внимание. Я ничего подобного не видел. Это было воплощение лицемерия, лжи, бездарности и фиглярства. Он то кричал на всю церковь, поднимаясь на носки, протягивая руки к верху и тараща глаза; то вдруг делал серьезное лицо, хмурил брови, сжимался и приседал, говоря шепотом. Ни я, ни Ольга не могли сдерживать своего невольного смеха, закрывая лицо платками; на нас строго смотрел швейцар; подходил к нам, постукивая булавою, но смех наш не унимался, а от сдержанности превращался в нервный хохот и мы ушли, едва не выведенные из церкви.
Господи, что может эта обезьяна внушить хорошего несчастным заключенным или закоренелому преступнику?.. Нередко мы и теперь вспоминаем со смехом и омерзением этого шута на церковном помосте.
Отправляясь в Женеву на пароходе, мы увидали значительную команду молодых солдат. Народ был веселый, пел -- и опять-таки свои патриотическая песни; почти у каждого из ружейного ствола торчал букет цветов, и мне показалось... я не верил глазам, что у большинства... приклеены усы. Я подошел к капитану и спросил об этом у него очень осторожно, чтобы не обидеть.
-- Да, да, конечно да. Народ молодой, ему хочется казаться возмужалым; букеты им дают сестры, матери и любящие их девушки. Это дозволено и это их ободряет. К тому же все они бравые молодцы, охотно исполняют свои обязанности и хорошие стрелки.
Такой воинственный патриотизм мне нравился, я им любовался и невольно вспоминал нашу военщину, глупую, пошлую, забитую и деспотическую.
В Женеву мы прибыли благополучно; там пробыли несколько дней и отправились обратно, тем же путем. Ветер начал крепчать, и, когда мы вышли из Женевской бухты на середину озера, пароход начало сильно качать; волны вздымались, душа моя радовалась этой картине; но бедная Ольга почувствовала себя дурно, что было небезопасно в ее положении. Все приняли в ней участие и охотно старались облегчить ее страдания. Качка обошлась благополучно, и, приехав домой, мы были встречены под горою добрым семейством хозяина, которое проводило нас до дома, где Ольга скоро оправилась и отдохнула.
Свободное копирование
