Беседа со Стрягиным о божественнном.
Ночь спал плохо; вечерние рассказы, во всех подробностях, живо мне представились. Что за несчастие для народа и нас, всей России. Ни закон, карающий бесчеловечное обращение с народом, ни уроки Пугачева и Разина -- не смирили, не устрашили и не образумили помещиков, попов и чиновников. Не будут ли сегодняшние рассказы Стрягина более утешительными...
...Он благочестив, усердно посещает храм божий, церковный староста, рекомендован мне священником, как лучший мужик, и сам желает вести разговор, как он говорил, о божественном.
-- А! здравствуй, любезный. Значит, сегодня будем беседовать о божественном. Очень рад. Для начала рассказывай о попах, как живут, любите ли их, чему учат.
-- Священники-то?.. Нет, такого дурного ничего нет. Калякают, што он... ему-то признается который на духу, а он им-то объясняет Алексею Семеновичу-то {Управляющему.}. Ну, я не знаю. В других-то мястах это случается. Ну в том деле, в службе -- тверд. Праздники и все как следует сполняет.
Стрягин, усевшись в кресло начал рассказывать про св. мученика Феодора Тирона, замученного царем Максимилианом за непоклонение идолу. Св. мученик, после жестоких истязаний, был сожжен при народе в 17 день февраля, так повествуют нам четьи-минеи.
Народ же, в лице Стрягина, рассказывает совершенно другое. В рассказе его дело идет о сказочном святом русском богатыре, который спасает государя, царство и свою мать -- избиением дубиной в шесть с половиной пудов и с помощью коня выступчатого {Больно хорош. Объяснение Стрягина.} -- "за вер кристианский, за дом пресвятой богородицы" -- "безбожного Мамая, силу жидескую и змея горынского". Избив полчища врагов и змия с двенадцатью ее змиенышев, посадил св. Федор Тиран свою мать к себе на темячко и сказал ей: "Стоит ли твоя порождения мого похождения?" А мать ответила, сидя на темечке: "Стоит и премного стоит". Государь-то его, может, там и жаловал всякими лентами и крестами; ну стал он жить там при дворе.
Отдохнул Стрягин от длинного своего рассказа, отдохнул и я; оставалось до вечера времени много, и я начал делать вопросы, чтоб ближе ознакомиться с его религиозными понятиями. Оказалось, что старик не знает, как богу угодить, т.е., что угодно богу, и т. п.
"Как богу угодить? -- мы на это не опытны, потому что грамоты не знаем. Кто создал мир? -- ничего не знаю. Что человек все один и тот же, но только которые заблуждались этим делам, худыми. Прежде у нас были -- старики видели их и гнались за ними -- около сотни годов тому или сотня вся будет".
"У нас был Салов -- господин; жил отсель недалеко; здесь у них была деревня небольшая, и церковь там была небольшая; и похоронили сь усопшие там, значит. Они оттудова ходить сюда почали. Здесь и теперь огороды есть и прежде были; придут в капусту и эти вилки вывертят, и т. д." -- продолжал рассказывать мне Стрягин про похождения покойников и покойниц.
При дальнейших моих вопросах я узнал, что Иваня крестил господа. Видно, господу желалось крещеному быть. Что был прежде Соловов, а теперь переродился от девы Марей -- стал Иисус Христос; что родители ее были Аким и Анна; когда они померли, воспитывалась она у монаха Осипа, в обществе 12 монахов. Что лица она была прекрасного, и господь врынулся в нее, о чем благовестил ее Гавриил апостол, дважды прилетая к ней, и садясь на оконце глаголал: дева Мария, родишь ты сына, наречешь ему имя Иисус Христос, сын божий. А как прилетел он вторично и сказал тоже -- она ему и сказала: "Что ты есть за человек такой? Я не имею никакого знака видеть у себя". Прилетел и третий раз и так же говорил. А она ему ответила: "Что ты меня обижаешь? Я не имею в себе человеческого никогда". Только что сказал ей Гавриил апостол, она всплеснула руками и из правой пазхи {Мужик, говоря, поднял правую руку и указал под руку -- под мышку, как говорится.} вылетел господь".
Жидовье и турчанин за господом гонялись. Он укрывался и от апостолов в пустыне. Один из апостолов Петре, продал его жидовьям за 300 серебрянниц; он и все апостолы были одного лица и в одинаковых одеждах; так Петре, который предал, бросился на него целовать -- по ихнему лобызать -- тут они его и изловили, эти жидовья.
Как привели его к Ампилату и когда господь не захотел ему покориться, Ампилатударил его в щеку, он ему другую подставил. Однако Ампилат жалел яво и опять говорил ему, чтоб покорился, но Христос все стоял на своем и не хотел покориться. Тогда Ампилат яво ударил своею тростью в главу. Христос упал перед ним на колени. Тут уж его взяли и повели. Привяли на плошадь -- забыл, как называется,-- здак на долину, яво и разбойника Араву и Юду благоразумного. И стали распинать Иисуса. Никакие не удержались лисины, как они ни утверждали. Утвердят веревками яво, усвистят свистами, положут, все развалится. Иуда сказал: "Може по делам и мука". Ну, Господь яму сказал: "Иуда богоразумный, егда прежде меня придешь в царствие мое".
Ну, Господь желал себя распнить и сказал: "Распните меня, жидовье проклятые, ни на хитри и ни на ядри {Такие древа -- объяснил Стрягин.}, распните, говорит, меня на славном древе купорёсе, так вы меня утвердите и сыщите Одамову главу, отца нашего Одама,-- положите ее под славное древо купореси". Когда так сделано было, то снасти утвердили и Христа распяли. Похоронили они яво на десять локотниц глубины, завалявши яво перва бревенником, а потом навалили на нево камень всей тысящей, и приставили караул жидовьев.
И Господь послал такую грозу и ветер, што караульные не могли устоять -- попадали; камни развалились, бревенник разметал ветер и восстал господь Иисус Христос наш.
...Восстал и пошел на горы к ученикам и сказал им: "Иисус восстал и воскрес из мертвых, и вознесусь я со славой своей, со славою и любовью". Тут уж он нашел и Петре, который яво продал -- он бежал. Бежал в реки -- реки господь посушил; бросился в ляса -- ляса господь преклонил. Пришла часть та, што осина преклонилась на овражке, но не плотно; он на ней и удавился.
"По святом писании, он у сатаны на коленях сидит. Тогда -- не знаю, будет ему прощение от господа Христа нашего, или нет".
"У нас священники или грамотеи -- не охотники по этому. Когда кому чего желается -- не сказывают".
Понятия о значении таинств он не имел и когда я предложил ему выслушать, как писано в священных книгах, он отвечал: "Мне этого желается больно... такхочетси..."
"Ну, уж как вы со мной так говорите, я вам скажу по совести.
Был я молод и так, т.е. в разуме, но только священники, было их три уже, и нам этого дела не дают наставления; был уже тогда четвертый священник, пришел я на исповедь, а он только поступил -- и молодой. Ну, вот он: што есть за мной грехов. Спокаялся я ему на исповеди. Ну, он смотрел в божьи писании -- как грехи мои, спросил-то меня:
-- Что исповедался ты много?
-- Исповедален.
-- А приобщалси?
-- Нет...
-- А много тебе годов?
-- Да уж годов тридцать.
Он опять начал смотреть в св. писание... -- Тебя, говорит, надо опять по изнову окрестить. Ну, я яму сказал: -- Чтож, батюшка, теперь я не достоин св. тайн принять?
-- Ну, нет.
Он там посмотрел в божие писание и сказал:
-- Припчись.
Но питимье сказал какое исполнить.
-- Во всякую ночь 20 поклонов положить. Расположил их на несколько время. С тех пор я стал припчаця за каждый год..."
И таковы понятия едва ли не по всей России. Живя с 1862 по 1870 год у себя в Пензенской деревне, я читал в одном из духовных журналов, как мужики -- отец и сын распростившись с ночевавшим у них солдатом, получившим отставку, у которого заподозрили деньги, отправились кратчайшим путем, чтоб нагнать его на дороге, и там его убили. Развернувши сумку, нашли в ней около трех рублей денег, колбасу и сало. Проголодавшийся сын начал есть колбасу, но отец остановил его, напомнив, что сегодня пост -- пятница.
Народ, очевидно, не имеет никакого понятия о смысле учения Христа.
В Малороссии немногим лучше. Оттуда пришло в Россию крещение народа, оттуда в Россию распространилось и просвещение; жестокая борьба с лукавым католичеством и унией, укрепляла и развивала там в народе смысл христианства. Не было в Малороссии до последнего времени никаких сект. Но и там путаница понятий, и там сказки сливаются с сказанием святого писания. Хотя крепостное право введено там позже, чем в России, но и там паны, как господа в России, вошли во вкус своего владычества над дарованными рабами.
И там духовенство грабит, чиновники грабят, и там, как в России, царствует неправда. Не без основания в народе русском и малороссийском, сложились пословицы, поговорки, рассказы и песни о лихоимстве суда и духовенства {Словарь Даля.}.
-- У попа не карманы, а мешки.
-- От вора отобьюсь, от приказного откуплюсь, от попа не отмолюсь.
-- Поп со всего возьмет, а с попа ничего не возьмешь.
-- Поп ждет покойника богатого, а судья тягуна тарс-вэтого.
-- Родись, крестись, женись, умирай -- за все попу деньгу подавай.
-- Поповского брюха не набьешь.
-- Поповское брюхо из семи овчин сшито. Припомню и красноречивую песню Малороссии:
-- Нема в свт правди, правди не зиськати,
Що тепер неправда стала правдувати
Уже тепер правда сидить у темниці.
У тая неправда с панами в світлиці.
А вже тая правда правда слезами рыдае,
А тая неправда все пье, да гуляе.
Уже тепер правда вже померла
А тая неправда -- весь світ пожерла,
Хоч и на суд стати -- правди не зиськати
Тілки сриблом, злотом панив насищати и т. д.
При таком отношении к народу попов, панов, властей -- суда нет; возможно-ли осуждать народ за насмешки и издевательства над панами и духовенством, за ненависть к властям.
Вполне понятно, что в России до сего времени существуют массы язычников и даже в именующихся официально христианами господствует в душе идолопоклонство. Проезжая по Нижегородской в пятидесятых годах и живя в Пензенской губернии в конце шестидесятых годов, нередко случалось мне видеть священные деревья, увешанные приношениями мордвы и чувашей, именующихся официально христианами. Вполне понятно, что в народе распространяются глупые, уродливые, безнравственные секты {Секты: поповщина, беспоповщина, бегуны, немоляки, духоборы, молокане, скопцы, хлысты и пр. Ногти, волосы, мыльная вода пророка Селиванова разбирались по всей России; ставили свечи перед его портретом, считая его Христом.}, что неудовлетворенная потребность нравственная и религиозная -- духовенством -- стремится проложить себе дорогу и создает на удивление свои нравственные учения, идущие в разрез с учением Христа. Угнетением, преследованием старообрядцев, молокан, духоборцев и штундистов нельзя их побороть, мы должны в этом убедиться опытом. Для такой борьбы есть одно средство: распространение в народе образования и пример жизни, которые должны итти согласно учению Христа.
Не преследовать, не бранить народ и не насмехаться над его рассказами должно, а следует удивляться, как, несмотря на вековую его порчу кастами, стоящими над ним, он сохранил в себе еще чутье добра и чести; как не заглохли в нем стремления к познанию истины; откуда берется у него сила выбраться из окружающей его тьмы и государственного хаоса.
Да, истинно надо удивляться тем хорошим качествам народа, которые в нем сохранились.
Но что сказать о вас, блюстители нравственной чистоты? Что сказать о духовенстве, превратившемся в сибаритов и чиновников, утопающих в шелку, бархате, увешанном орденами, увенчанном драгоценными митрами, ходящем по дорогим коврам, холящем свои раздушенные волосы и руки, разъезжающем в щегольских экипажах?.. Что сказать о вас, попы, именуемые батюшками и духовными отцами, стоящие лицом к лицу к народу, чтобы его руководить; что сказать о вас, сделавших из храмов лавочку, из крестин, венчания, исповеди, причащения и похорон -- источники доходов, установив на все таксу?.. Кто к вам пойдет, какая потребность в вас? Способны ли вы удовлетворить духовную жажду?..
Что сказать о блюстителях порядка и покоя народного, о губернаторах, исправниках, становых? О вас, творящих суд? О вас, бездушные рабовладельцы, испивающих кровь из своих рабов и пресмыкающихся перед высшими себя и сильными?
Чему все вы, вместе взятые, учили народ? Что ему дали?.. Вы только думали о себе, лицемерили, развратничали, грабили, растлевали народ! И язык ваш поворачивается называть себя христианами!.. Еспомните слова апостола, на авторитет которого вы во всеуслышание, облеченные торжественно в ризы, любите ссылаться в храмах.
"Бодрствуйте и помните, что я день и ночь непрестанно со слезами учил вас блюсти чистоту паствы вашей. Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал. Нуждам моим послужили руки мои. Я показал вам, что так трудясь, надобно поддерживать слабых и помнить слова господа Иисуса: "Блаженнее -- дать, нежели -- принимать" {Деяния апостолов, гл. XX.}.
Христос, обращаясь к вам, говорит: "Лицемеры вы, фарисеи! горе вам, что затворяете царствие небесное человекам: ибо сами не входите и хотящих войти не пускаете. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдовиц и лицемерно молитесь. Горе вам, которые полны хищения и неправды. Горе вам, лицемеры, что уподобляетесь гробам раскрашенным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы снаружи кажетесь человеками праведными, а внутри -- полны лицемерия и беззакония..." (Лука II, 42).
Чтобы окончить эту главу в утешение себе и другим, скажу следующее. По возвращении моем в Петербург я удивил и ужаснул отца своего рассказами о губернаторе Панчулидзеве. Это сообщилось куда следовало, и вскоре была назначена ревизия, результатом которой Панчулидзев был уволен в отставку; наказание хотя и ничтожное, но и эта малость до некоторой степени сделала впечатление и была утешительна.
Свободное копирование
