Егор Перетц. Дневник - 150

3 марта

 Спор наш с Долгоруким разрешен в нашу пользу.

18 марта

 Барон Николаи уволен, и преемником ему назначен Делянов.

19 марта

 Барон Николаи, бывший у меня сегодня, рассказал мне, что положение его давно было затруднительным по случаю прений с Победоносцевым и Игнатьевым, поддерживающим Каткова, который постоянно нападал на него в "Московских ведомостях" и разных записках.

 Последняя капля, преисполнившая чашу неудовольствий, был вопрос о Любимове, профессоре Московского университета, писавшем в "Московских ведомостях" обличительные статьи против университета и его профессоров. В 1877 году истек Любимову 25-летний срок профессорской службы, причем, по уставу, для продолжения своей деятельности в университете он [должен] был подлежать баллотировке в совете университета. Бывший тогда министром народного просвещения граф Толстой, зная наверное, что совет, возбужденный против Любимова, забаллотирует его, а между тем находя ученую его деятельность полезною, испросил разрешения покойного государя на оставление Любимова профессором.

 С тех пор прошло пять лет, т. е. срок, на который баллотируются заслуженные профессора. В университете возник вопрос, следует ли применять этот срок к Любимову, и попечитель московского учебного округа граф Капнист приехал с этим вопросом к Николаи, докладывая в то же время, что Любимова в университете ненавидят. Барон сообразил этот вопрос как со всеподданнейшим докладом графа Толстого, в котором ничего не было сказано о бессрочности назначения, так и с университетским уставом, по которому оставление профессора на занимаемой им кафедре допускается только на пять лет, причем обсуждается каждый раз, достаточно ли свеж; профессор для успешного продолжения своей деятельности. По этим основаниям Николаи счел долгом представить на высочайшее воззрение о необходимости разъяснить, что оставление Любимова в должности должно быть понимаемо в смысле срочном, а не на неопределенное время.

 Как только это стало известно в Москве, Любимов пришел в ярость, приехал тотчас же в Петербург и, не обращаясь к Николаи, пустился к Победоносцеву и Делянову. Через посредство первого из них он представил министра нарушителем высочайшей воли, а также врагом порядка и монархии. Жалоба эта была выслана государем с резолюцией: "Оставить Любимова профессором, за силою повеления покойного императора".

 Барон Николаи был этим поражен и тотчас же отправил к Его Величеству собственноручный всеподданнейший доклад, в котором разъяснил, что оставление Любимова профессором на неопределенный срок было бы, по мнению его, несогласно с законом. Затем он счел себя вправе обратить внимание Его Величества на употребленные Любимовым более чем укоризненные по отношению к нему выражения. В обыкновенных обстоятельствах выражения эти он сам оставил бы без всякого внимания, но коль скоро на прошении последовала высочайшая резолюция, придававшая веру взводимым против него обвинениям, то ему остается только горестное убеждение в том, что, несмотря на 42-летнюю службу свою, он лишен высшего для каждого русского блага -- доверия своего государя. Поэтому он просит об увольнении от должности министра. Через два дня явился к Николаи Победоносцев, заявляя от имени Его Величества, что государь вовсе не имел намерения выразить барону свое недоверие, что он просто счел нужным и справедливым сохранить за Любимовым то, что предоставлено ему было покойным императором. Вместе с тем Победоносцев, опять-таки от имени Его Величества, предложил Николаи поменяться должностями с Деляновым, т.е. уступить Делянову пост министра народного просвещения и быть самому назначенным главноуправляющим учреждениями императрицы Марии, должность которого исправлял Делянов с кончины покойного принца Ольденбургского. Николаи не принял этого предложения, ссылаясь на нездоровье и на то, что у него единственная дочь на Кавказе, которую он желал бы навестить на несколько продолжительное время.

 По словам Николаи, Победоносцев пользуется чрезвычайно большим доверием. Игнатьев тоже еще в силе, но кажется, что доверие к нему несколько уже поколебалось. Делянов -- добрейший человек, но будет в руках у Каткова, Любимова, Георгиевского с tutti quanti {Все прочие (ит.).-- Прим. ред.}.

 Ко мне Николаи приехал собственно для того, чтобы посоветоваться, как и когда лучше просить ему об увольнении в продолжительный отпуск.

 Государь, которому надоели выходки Долгорукого, решил присоединить канцелярию прошений к Главной своей квартире; этою последнею заведует О. Г. Рихтер, пользующийся полным доверием Его Величества. Он человек добрый, мягкий и чрезвычайно обходительный. Судебных дел он не должен касаться; для разбора их будет особая комиссия. Основная мысль эта должна быть еще разработана.

27 марта

 По докладу Игнатьева, государю угодно было упразднить генерал-губернаторство Западной Сибири, и министр внутренних дел объявил о том Сенату высочайшее повеление для обнародования. Первый департамент Сената не признал этого возможным, так как объявляемыми высочайшими повелениями не могут быть изменяемы законы. Игнатьев бесится... Честь и слава Сенату, что он имеет мужество исполнять свою обязанность.