На этот раз поездка была для меня менее удачна, так как я ехал с вещами, которые жена прислала мне в паре посылок: большую часть этих вещей воры в дороге выкрали, разрезав мешок, на котором я для верности сидел.
Наутро я приехал на 13‑й лагпункт, с которого нужно было ждать оказии, чтобы попасть на 18‑й, недавно построенный и находящийся в 9 километрах в сторону от главной магистрали. Туда была проведена железнодорожная ветка, но движение совершалось случайно, когда подавали состав под погрузку. Дней пять пришлось мне дожидаться этой оказии.
Погода была дождливая, лагпункт лежал в низине и был настолько сырой, что всюду были проложены мостики. Бараки были старые, отчасти покосившиеся. Бригады были лесоповальные, и весь день люди проводили на работе; придя с неё и наскоро поев, они отправляли совершенно промокшее платье в просушку, а сами заваливались спать. Питание было хуже, чем на 5‑м лагпункте, и вид людей отнюдь не радовал глаз. Это были какие-то тени, небритые, рваные и мокрые.
На шестой день мне дали солдата-конвоира, и я отправился в путь вместе с двумя женщинами, возвращавшимися на 18‑й пункт после прохождения курса лечения сифилиса, и с длинным верзилой, только что освободившимся от лагеря и тотчас же по выходе укравшим на базаре кило масла, за что получил новый срок в один год. Своей неудачей он был несколько сконфужен, в особенности стеснялся своего возвращения на тот же лагпункт, с которого он месяц назад был освобождён.
— Засмеют, как пить дать засмеют, — говорил он.
Свободное копирование
