Мама - 1

 Глава 6. Мама.

Моя мама - Роза Михайловна Сонина –родилась 29 января 1926 года. Скорее всего это по воле отца Михаила Ивановича ребёнка нарекли  таким необычным для русского села Потьма именем. Таким образом Михаил Иванович как истинный большевик и интернационалист почтил память погибшей в 1919 году немецкой коммунистки-еврейки Розы Люксембург. То, что она еврейка, для Михал Иваныча не имело значения: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Революционная романтика ещё владела молодыми душами  в то время. Да, мне кажется, Михаил Иванович и не догадывался о принадлежности Р.Люксембург к племени христопродавцев. После смерти мамы оказалось, что православная церковь не принимает имя Роза к поми- новению. Наверное, такого имени нет в святцах…Вот так по милости своего родного отца моя мама не попала в лоно православной церкви и стала своего рода изгоем. А при жизни, которая началась и закончилась при Советской власти, мама не испытывала каких-либо проблем от своего име-  ни. Она никогда не состояла в партии, и, если бы она дожила до настоящего времени, я думаю, стала бы православной христианкой.

22 июня 41-ого года закончилось для мамы её счастливое босоногое и голодное детство: война! Это страшное слово прозвучало из большого динамика-тарелки, подвешенного в Серёдке на столбе около правления колхоза. Мужики нервно закурили, бабы завыли в голос. Все знали, что несёт с собой эта чума. Совсем недавно прогремела финская кампания, как называл по газетному эту скоротечную войну мой дедушка Бородин. Свежи были воспоминания о первой империалистической, гражданской войнах. Для детей всё это было когда-то и где-то далеко, куда уходили потьминские мужики и уже больше никогда не возвращались. Страшно…Мальчишки и девчонки тоже сначала притихли, посидели, подумали и….побежали по своим делам:   кто на рыбалку на речку Семилейку, кто играть в войну, а девчонки – доить коров в «стаде», ведь был уже полдень и коровы к этому времени уже нагуляли полное вымя молока. В общем настроение у Розки Сониной было хорошее: учебный год закончился – раз, каникулы – два, лето – три, в лесу поспевали ягоды – четыре, и, самое главное, на заборе у клуба висела афиша с названием нового фильма, который будут показывать сегодня вечером: «Свинарка и пастух». Наверное, про любовь!.. Роза с Зиной обязательно пой-дут сегодня в клуб смотреть эту картину, будь там где-то хоть какая война!.. Зинка, конечно, ещё ничего не понимает в любви, но и ей тоже интересно посмотреть, как люди на экране целуются. Кино – это чудо! Мальчишки тоже придут вечером в клуб, но им больше нравятся фильмы про Чапаева и других героев Гражданской войны. Подумаешь: война!.. Подумаешь: немцы!.. Да мы их!.. И вот уже мальчишки с Голошубихи рубятся деревянными саблями с мальчишками из Рожковки…

В общем всё бы ничего, да что-то мать стала часто плакать, и отец всё время хмурый и много курит. Конечно, Вася с Ваней, наверное, воюют, но они обязательно вернутся домой с победой, живыми!.. Ведь правда, мама?.. Конечно, девчонки, всё будет хорошо… А что же ты плачешь, мама? Так…

Не напрасно лила слёзы моя бабушка Елизавета Николаевна. Не обмануло её сердце. В самом начале войны в Потьму пришла похоронка, извещавшая о гибели смертью храбрых младшего лейтенанта Сонина Василия Михайловича при обороне города Севастополя. Где погиб, как погиб, где похоронен, -этого маленький клочок бумаги не сообщил. Груз «200» тогда не существовал, каждый день гибли тысячи людей, и военных, и гражданских. Какие уж тут цинковые гробы!.. Где погиб, где достала солдата вражеская пуля, там и оставался лежать он, и не всегда похороненным. Особенно так было в начале войны, когда Красная Армия была бессильна перед вражеской военной машиной и стремительно отступала на восток. Поехать в Севастополь никто из Сониных так и не сумел даже и после войны. Так и не поплакала моя бабушка Лиза на могилке своего дорогого сыночка-первенца Васи…

Слава Богу: война взяла у Сониных только одного Василия. Наверное, он был самый дорогой трофей той войны из детей Михаила и Елизаветы Сониных. А в Потьме таких похоронок было не один десяток, и бабы выли то в одном доме, то в другом всю войну…

Как сейчас говорят старослужащие: «Война войной, а обед по расписанию!..», так и тогда: надо было жить! Надо было работать в колхозе («Всё для фронта, всё для победы!»), надо было как-то кормиться самим. А Розе с Зиной надо было ещё и в школе учиться. Так вот в голоде, в холоде в 43-ом году моя мама закончила школу. А с 15 января 1944 года мама уже работала учителем русского языка и литературы в Потьминской малокомплектной неполной средней школе. Какая-никакая, а всё-таки помощь родителям. Хоть и небольшие деньги получала мама на этой работе, но и они придавали молодой девушке уверенность в себе, позволяли нет-нет да и порадоваться какой-нибудь обнове, купленной в сельмаге. Хотя какие могли быть об-новы в сельском магазине во время войны?.. Я заходил в Потьминский сельмаг и в 60-х, и в 70-х годах, и ничего приличного там не обнаружил. Хотя, конечно, запросы девушек 40-х военных лет были гораздо скромнее, чем у девушек 70-х. Во время войны в Потьме радовались любой мануфактуре, а «отрез» на платье был скорее всего пределом мечтаний.

Вот так, работая без отпусков и выходных, зимой в школе, летом в колхозе за «палочки», дождалась Роза победы. Вернулся с войны живым и невредимым брат Иван. Потьма обрела вновь мир и покой, хоть и «с сединою на висках».