Голгофа - 120

 11
 Бродили по городу, заходили в продуктовые магазины и разглядывали полки уставленные бутылками с водкой и рыбными консервами. Такие “продукты” нас не интересовали. Мы искали, ну хотя бы, любимые нами конфеты – подушечки. Увы, их не было ни в одном магазине! Да, если честно признаться, из-за отсутствия денег купить конфеты мы не могли. Желание скоротать время до вечера привело к мысли: “А не зайти ли в гости к командиру”.
Вот и барак. Толкнул дверь в знакомую комнату – увидел знакомую обстановку: кровать, стол, табуреты и русскую печь. На верёвке, протянутой от дверей до окна, сушится бельё. С печки из–за занавески смотрели на нас, дети командира, брат с сестрой. Не узнав меня, заголосили:
 - Мамки нет! Чего надо? Сейчас заорём!
Мы молча стояли, смотрели на ребят и поняли – плохи дела у командира.
- Колька, - так звали мальчишку, - ты меня не узнаёшь? Это я, Сашка Тимофеев. Мы ночевали у вас. Ваш отец заболел, и твоя мамка отвозила нас в детдом.
 Колька с сестрой слезли с печки и рассказали, как им трудно жить после смерти отца: мать работает днём на фабричке, а ночами подрабатывает - стирает чужое бельё. Колька достал из печки чугунок с картошкой, сваренной в мундире и кастрюльку с водой.
Ели картошку, снимая с неё прилипающую к пальцам кожуру, и пили тёплую воду.
- Колька, а ты что такой оборванец? Шкеры в заплатках, рубашка до пупа, - удивился я.
- Да ничего! Купить шкеры не на что! У мамки грошей не хватает! – выкрикнул Колька.
Его сестрёнка ела картошку и исподлобья разглядывала нас.
- Вон, какие вы гладкие, - проговорила она, - и одежонка на вас ладная. Знамо дело – детдомовцы.
- Не жалься, - оборвал Колька сестру, - мамка скоро сдаст нас в детдом, тогда и заживём.
 От такой новости у нас с Корлябкой картошка в горле комом встала. Прощаясь с ребятами, мы отдали им хлеб и одежду Крыски Кольке со словами: “Носи, она хорошая и ничейная”. А это был наш резервный “капитал”: мы собирались продать её на толкучке .