Голгофа - 116

 7
 Неожиданно нагрянули события, и закружили, завертели нас и на некоторое время были забыты всякие обиды, и желание вернуться домой. Эти события пробудили в детдомовцах небывалую предпринимательскую активность, правда, в довольно своеобразном виде. Дело было в том, что в декабре, кажется в конце месяца, грянули - денежная реформа и отмена продовольственных карточек. Денег у нас ни старых, ни новых, разумеется, не было, но зато на почте для доставки подписчикам можно было взять газеты, в которых были напечатаны образцы купюр новых денег. 
 В детском доме с необыкновенным прилежанием часть детдомовцев вырезала из газет изображения новых денег, другая, как кому нравилось, раскрашивала их цветными карандашами. Самые аккуратные склеивали лицевые и оборотные стороны купюр.
Собрав пачку таких “новых” денег самые бойкие из нас отправлялись на рынок за покупками. Разумеется, мы понимали, что деньги были не настоящие и поэтому выбирали жертвой торговку семечками, обычно пожилую женщину, и на все деньги отоваривались. Правда, в другой раз торговки “отоварили” нас за наши деньги не только тумаками, но и привели в детский дом и сдали директору. Вот уж был нам нагоняй: не один десяток квадратных метров полов мыли мы несколько дней подряд – так нас “сурово” воспитывали!
 Реформу я запомнил не только по “нашим” деньгам, но и по изменениям в питании. В один из тех памятных дней завтрак в детдоме прошёл как обычно: каша, два кусочка хлеба и чай, но обед – это был сюрприз! Нас почему-то долго не впускали в столовую. Недоумевая, что бы это значило, мы столпились возле запертых дверей. Наконец дверь открылась - мы вошли. Сначала не поняли в чём дело, но когда расселись за столы, то с изумлением увидели не тарелку с порциями хлеба, а в центре стола стоял поднос с пирамидкой из кусочков хлеба. В мгновение ока, не сообразив, что хлеб на столе для нас, расхватали его и рассовали по карманам. Сидели и ждали, что последует за этим. К нашему удивлению воспитатели внесли в столовую полную корзину хлеба – и на столах вновь было много хлеба. Пообедали, и, уходя, подчистую забрали оставшийся на подносах хлеб, рассовав его по карманам и за пазухи рубашек. За такое своеволие ни кто нам и слова не сказал. Воспитатели смотрели на нас как-то странно и некоторые из них не могли сдержать слёз.
 В спальнях владельцы неожиданно свалившегося на них богатства, сняли со своих подушек наволочки, сложили в них хлеб и вывесили в оконные форточки на улицу на мороз, на сохранение. Всю ночь то один, то другой мальчишка просыпался, доставал своё богатство из форточки и грыз замороженный кусочек хлеба.
В школе на уроках мы только и думали о своём хлебе, и сколько было радости, когда возвращаясь из школы, видели - наволочки с хлебом на месте.