Голгофа - 117

 8
 Закончилась третья четверть. В городе свирепствовал грипп. По этой причине случились внеочередные каникулы. Школьные заботы оставили нас, но зато прибавилось занятий по хозяйству: старшие ребята помогали поварам на кухне; многие, в силу своих физических возможностей двор детского дома расчищали от снега; кто послабее, были заняты играми во дворе.
 Чем бы мы ни были заняты в течение дня или вечером воспитатели вдалбливали нам в головы азы хорошего поведения: не воруй, не обижай слабого, не лги, старайся хорошо учиться…. Однако постоянное бдение с нами воспитателей давало обратные результаты. Как от назойливых мух отмахивались мы от нравоучений и тащили всё, что плохо лежало, дрались, врали не только воспитателям, но и друг другу. Правда, если директор проводил с нами “душещипательные” беседы, то мы внимали его речам. Ещё бы, он воевал, бил фашистов, не то, что воспитатели – женщины: пороха не нюхали. Такое понимание жизни было у нас детей войны: в те годы в основном воспевалась фронтовая героика. Героизм тылового фронта никого не интересовал.
 Директор детского дома и воспитатели несмотря на наши “заскоки” терпеливо, прощая грубость и даже оскорбительное поведение по отношению к ним, создавали для детей в казённом доме как могли домашний уют.
 После ссоры какого-нибудь мальчишки с девчонкой директор разъяснял, что получив семилетнее образование нас ждёт самостоятельная жизнь взрослого человека: обучение профессии в ремесленных училищах и затем предстоит влиться в рабочие коллективы строителей социализма. Поэтому, говорил он, в девочках мальчишки должны в первую очередь видеть своих будущих подруг, то есть жён. Виновники ссоры, слушая такие увещевания, оставались при своём мнении: можно и драться, можно и дружить с девчонками, но когда-то в будущем жениться – это уж слишком!