Голгофа - 98

 Мама из-за болезни младшего брата Саши перебралась жить к нам в город. Наша семья в воскресный день в полном составе, даже старший брат Аркадий пришёл на выходной домой, сидели за столом и завтракали. Окно на кухне было распахнуто настежь, с улицы тянуло запахами весны, а она в этом году была необычно ранняя и к майским праздникам земля просохла. Вдоль тротуаров и под заборами желтели солнышками одуванчики. Полина, а она всегда приносила в дом свежие и невероятные новости, рассказывала, что убийц офицера будут вешать прилюдно, чтобы никому неповадно было губить людей, и что в центре города уже строят виселицу. Вот только день казни убийц пока неизвестен. Но она постарается узнать. Мама стала подшучивать над Полиной, мол, сорока принесла ей на хвосте такое известие. Полина с обидой в голосе заявила, что вовсе не сорока, а её дружок – он служит в милиции, в особой милиции. Мама с отцом переглянулись и каждый из них подумал: «Вот и сама Полина подтвердила свою связь с органами, так что её придётся отправить в Крутологово». Время подходило к десяти утра, а мы всё еще завтракали: редко удавалось без скандалов собираться всем вместе поэтому, наверное, так долго и сидели за столом. Вели разговоры обо всём на свете. Вдруг со стороны заводского аэродрома послышался странный звук и в небе появился необычного вида самолёт: без пропеллера и с высоко задранным хвостом. Летел стремительно, и, казалось, тащил за собой звук похожий на раскаты грома и чем ближе подлетал самолёт к нашему посёлку, тем громче становился гул. Мы все насторожились, и лишь отец был спокоен.
- Это реактивный самолёт, - сообщил он нам. - Фу, ты чёрт, совсем забыл: нас предупредили не распространяться о том, что Чкаловский завод приступил к производству реактивных истребителей! Ну, это уже секрет Полишинеля, так что никакой тайны я не разгласил,- рассмеялся отец. 
 Как тут было усидеть за столом и не побежать к заводскому аэродрому и постараться пробраться к взлётной полосе, хотя это было не так просто. Не успел я уйти из дома, чтобы выполнить задуманное, как вдруг под окном нашей квартиры появилась группа знакомых ребят. Они, перебивая друг – друга, кричали, что сегодня на площади напротив обкома партии будут вешать убийц офицера и звали меня с собой. Мы с сестрой присоединились к ним.
 Надо было видеть, сколько народу, поверив слуху о казни, было на площади. Казалось, всё население города собралось смотреть, как будет совершаться правосудие. В компании с Галей и Женей Левиными, Вовкой Резеповым и другими ребятами мы оказались в самой гуще толпы. Как было не поверить тому, что казнь совершится именно на площади, когда под самыми окнами обкома партии плотники уже выстроили постамент и обшивали его досками. Толпа гудела и кричала на разные голоса:
- Столбы ставьте! Что убийц руками душить будут!?
 Конная милиция теснила толпу от здания обкома. Милиционеры в жестяные рупоры кричали, что никого вешать не будут, строятся трибуны для начальства, идёт подготовка города к майским праздникам. Куда там! Милиционерам не верили. Толпа жаждала казни убийц. Вдруг раздавался крик:
- Ведут гадов! – и толпа двигалась в сторону крика. – Расступись! Пропусти конвой! - кричали то в одной, то в другой, стороне площади, и толпа, словно вода, перетекала от одного выкрика к другому.
 В толпе нам намяли бока. Избегая давки, мы пробрались к самому постаменту. Плотники со страхом наблюдали за тем, как толпа топчется возле постамента и вот-вот опрокинет его. В помощь милиции на грузовиках подъехали военные с радиоустановкой и над площадью, перекрывая крики толпы, загремел голос:
- Товарищи! Граждане! Никакой казни не будет! Идёт подготовка площади к празднованию первого мая! – толпа притихла. – Товарищи! – кричал военный, - довожу до вашего сведения, ещё вчера убийц повесили во дворе тюрьмы, а тела их сожгли!
Ну как было не поверить военному, тем более он был в окружении солдат, вооружённых автоматами. Да к тому же жители города знали, что в тюрьме на Каменке ежедневно расстреливали то бандитов, то каких-то врагов, неожиданно обнаруженных среди народонаселения города вездесущими и всемогущими компетентными органами НКВД. Возбуждённые, уставшие и разочарованные тем, что не увидели казни, мы с сестрой лишь к вечеру добрались домой.