Киев. 1880-1892 - 33

 Большим успехом в оперетке пользовалась Варвара Ивановна Немирович; не смотря однако на этот успех она неоднократно говорила мне, что оперетка ей противна и что ее заветная мечта перейти в драму. Мечта ее, как известно, осуществилась и вот уже несколько лет, как она подвизается, и не без успеха, в драматической труппе Соловцова, исполняя преимущественно роли grandes coquettes. В нынешнем году г-жа Немирович серьезно заболела и потому вынуждена была на некоторое время оставить сцену. Хотя состав опереточной труппы г. Сетова и был довольно удовлетворителен, но в материальном отношении описываемый сезон был далеко не из удачных и потому г. Сетов в подмогу оперетке счел нужным приискать для публики и еще какую-нибудь приманку; такая приманка нашлась в лице некоей Прециозы Григолатис. Имела она выступать в цирке бр. Никитиных, но в цене не сошлась, чем и воспользовался г. Оетов, пригласив ее к себе на несколько представлений.

 Сия Григолатис, объявленная "воздушной танцовщицей", переносилась с одного конца сцены на другой при помощи особаго аппарата, для публики незаметнаго, при чем поддерживалась крючком, прикрепленным к надетому на ней поясу. Фокус в сущности самый пустой и требующий от исполнительницы не знания хореографического искусства, а только смелости. Papa Joseph, заручившись расположением издателя "Киевского Слова", А. Я. Антоновича, задолго до приезда Григолатис стал ежедневно посылать в редакцию этой газеты, через г. контролера-Аксенова, заметки о предстоящем Киеву невиданном удовольствии: то писалось, что "г-жи Григолатис выделывает в воздухе те-же па, что и Цукки на сцене" далее "ничего не может быть поэтичнее этой красивой девушки, порхающей в воздухе, это что-то волшебное"! "Со второй половины января знаменитая воздушная танцовщица и волшебная фее выступит", и наконец, накануне этого невероятнаго события, в газете сообщалось: "знаменитая волшебная фее просит отсрочки, так как москвичи ее не отпускают, но Сетов не соглашается и обязал ее явиться в срок"! После дебюта "бабочки-феи", когда публика убедилась, что главная сила здесь не в г-же Григолатис, очень и очень плохой танцовщице, а в аппарате, г. Сетов прислал заметку, что "аппарат действительно имеет большое значение, но аппарат и Григолатис -- это нечто неразрывное, это-тело и душа"! Дошло до того, что г. Антонович специально отрядил своего сотрудника Гошковича для ежедневных "интервью" с Григолатис, поместил ее биографию, всю ее родословную, начиная от бабушки, словом Григолатис явилась лицом, в руках которой (или вернее ногах) находятся чуть-ли не судьбы мира. Благодаря этим рекламам, которые г. Антонович целиком помещал в своей газете в силу желания помочь г. Сетову и не придавая им никакого значения, театр ежедневно был переполнен и Сетов настолько поправил свои дела, что по окончании сезона, как говорили, получил чистой прибыли до 20 тысяч рублей, тогда как опера принесла убыток, чуть-ли не на такую-же сумму, не смотря на то, что состав оперной труппы был в тот сезон вполне удоволетворителен, по крайней мере настолько, что дума единогласно признала Савина добросовестно ведущим дело антрепренером и оставила за ним театр на следующий сезон.

Здесь я нахожу уместным сказать несколько слов о Сетове, как "авторе" и о "современных авторах" вообще.

 Г-н Сетов, в качестве антрепренера, был автором двоякого рода произведений: для газет и для общества русских драматических писателей; это двоякого рода авторство было для него очень выгодно в материальном отношении: составляя заметки для газет об оперетках, ставившихся в его театре, он, конечно, получал от этого прибыль, ибо ни один антрепренер, само собою разумеется, не станет давать плохаго отзыва об исполнении пьес в его театре. Вся задача антрепренера состоит в том, чтобы найти издателя газеты, готоваго помещать эти отзывы. Г. Сетов приобрел такого издателя в лице г. Антоновича, по доброте своей целиком помещавшего все статьи, присылавшиеся антрепренером. Винить в этом г. Сетова, я, конечно, не стану, он преследовал свои интересы и раз ему открыты были столбцы газеты для рекламы, он этим и пользовался! Авторство второго рода заключалось в том, что г. Сетов, поручая кому-либо перевести оперетку, которую он желал ставить, объявлял себя ее переводчиком. Это делал не один г. Сетов, а и многие другие; делают это и теперь некоторые антрепренеры, напр. г. Соловцов. Раньше о таких переводчиках не знали, а появились они с того времени, как появилось общество русских драматических писателей, взимающее плату в пользу переводчика за постановку всякой переводной пьесы. Антрепренеры, платя авторские (известную сумму за каждый акт), нашли для себя более выгодным заказывать переводы, переделки и проч. и тем избавлять себя от необходимости уплаты авторских, сами заявляя себя авторами. Нередко в наше время приходится встречать в лице антрепренера переводчика пьесы с такого языка, о котором он и понятия не имеет. Его роль "переводчика" только в том и заключается, что он переводит... деньги на имя труженика, действительно пьесу переводившего. Г. Сетов никогда не стеснялся заявлять, что он оперетку и не думал переводить, а заказал ее перевод, так как ему выгоднее сразу заплатить переводчику, чем платить авторские, тем более выгоднее, что и имя его попадает в список драматических русских писателей и он, как переводчик, получает еще и "авторские" от других антрепренеров, ставящих заказанные им переводы. Г. Соловцов в настоящее время переводит преимущественно с польского, хотя своего имени уже не ставит, а псевдоним в роде Оквозникова! Скромность, во всяком случае, похвальная!