Военная служба - 1

Военная служба

 В 1754 году осенью Болотову минуло 16 лет, возраст, до которого он, по распоряжению военной коллегии, числился в отпуску для обучения наукам. Еще с лета от страха и печали у юного помещика кошки скребли на сердце, и деревенская жизнь на полной воле, безграничным властелином своих домашних, казалась ему особенно сладка, когда мрачной тучей надвигалась печальная необходимость обратиться в сержанта армейского пехотного полка "и быть самому в повиновении у многих". Кроме начальства, избаловавшегося барчука страшил еще экзамен, без которого сироту без покровителей могли надолго обойти производством в офицеры; в деревне он позабыл иностранные языки, практикуясь только по лексикону; за геометрию и фортификацию он не так боялся. Ему очень бы хотелось выпросить себе отсрочку; но отпуски вполне зависели от военной коллегии, и юноше все-таки приходилось расстаться со своим гнездом и выбирать между двумя исходами: ехать прямо в свой полк или отправляться в Петербург попытать счастья в коллегии. Дядьке Артамону тоже не хотелось надолго покидать свою семью, и он стоял за эту попытку.

 Любопытно, что юный новик в половине XVIII века оказывался в более неопределенном положении, чем его предки, новики XVII века. О тех заботились на месте, в своем уезде, свои окладчики переписывали их и отправляли куда следует, а сирота 1754 года был предоставлен самому себе; ни из полка, ни из Петербурга ему не присылали приказаний; и мальчик, сидя со своим дядькой, сильно трусил, как бы неправильным поступком не навлечь на себя взыскания. А тут еще безденежье, хозяйственные хлопоты, заготовка форменного платья домашними руками задерживали выезд. Только поздней осенью могли свезти хлеб в Москву на продажу и приобрести сумму, необходимую для обмундировки и выезда. Немало курьезов приключилось во время сборов; но результатом возни с деревенскими портными и белошвеями оказалась решительная мера для улучшения домашнего хозяйства: один камердинер был отдан в Москве в портные, чтобы в будущем выручать барина из затруднений по части гардероба.

 В Москве юноша встретился с одним из старейших офицеров своего полка и получил от него дельный совет -- отправляться прямо в Лифляндию в полк, где его уже давно ждут; поездку в Петербург и хлопоты об отсрочке он считал напрасными, так как у Болотова не было там милостивцев, которые бы похлопотали за него у Шувалова. Дворениновцы доехали, однако, до Твери, но тут и дядька согласился, что здоровее будет направиться в Лифляндию, не торопясь, через псковскую деревню Неклюдова, а тем временем послать слугу домой и выписать к себе дорожный обоз, то есть полный штат прислуги, верховых лошадей, коляску и телеги с запасами.

 Все пока устраивалось хорошо. Неклюдов, сверх ожидания, оказался дома в отпуску; эти льготы, благодаря своим средствам, он себе довольно часто выхлопатывал. Родственники успели повеселиться на святках и приятно провести мясоед, и только по последнему зимнему пути двинулись в полк. Поезд неретивых служак был довольно громоздкий; сами они ехали еще в санях, а за ними двигался двойной обоз с их летними экипажами и колясками; каретами помещики стали обзаводиться несколько позднее.