Положим, что описанный мною случай курьезен, но что выражает наше купание в сравнении с купанием К. А. Аб-ова, которое, как выдающийся факт, я хочу сейчас занести в свою хартию, чтоб всякий читающий мог сообразить, каким сюрпризам подвергаются иной раз сибиряки в своих путешествиях и служащие люди в своих служебных экскурсиях и командировках.
Дело в том, что К. А. Аб-ов, служа в горном ведомстве на Алтае как отводчик золотоносных площадей, еще в молодых годах возвращался однажды зимою из тайги в Барнаул. Снег был уже довольно глубок, и ему запрягли в кошевку парочку лошадей впро-стяж, т. е. не рядом, а гуськом, одну за другой, потому что иначе ездить по тайге неудобно, а при глубоком снеге и невозможно. Морозы стояли хотя и порядочные, но быстрые горные реки нередко долго не замерзают совсем или имеют открытые полыньи.
Выехав с промысла прииска еще днем, он как раз ночью должен был спуститься на реку и уже ею ехать; сколько-то верст -- хорошенько не помню, да и суть не в расстоянии.
Ямщиком у него был бойкий молодой парень, который, лихо побежав таежной просекой, не задумываясь, спустился на реку и, посвистывая, катил по ней уже по льду. Страшная тайга покрывала оба берега и бесприютно и угрюмо смотрела на отважных путешественников. Как седок, так и ямщик, конечно, хорошо знали, что на большом перегоне они не встретят ни одного жилого места -- ничего, кроме высокого темного леса; тем не менее привычные люди ехали без особой боязни, и Аб-ов, укутавшись по-зимнему и ловко приютившись в уголок кошевки, даже вздремнул.
Как вдруг ямщик испуганно затпрукал, моментально остановился и соскочил с облучка. Проснулся, конечно, и Константин Александрович и, видя, что что-то случилось, выскочил из кошевки.
Оказалось, что, объезжая одну полынью, передовой конь попал на подпарину и провалился, а за ним с маху провалился и коренник, но зацепился запрегом за лед и только потому не последовал в глубокую и быструю воду за своим товарищем. Кошевка стояла еще на льду, а коренник, захватившись мордой за край льда, болтался на подбрюшнике.
Видя такую беду и сообразив, в чем дело, они решили, что переднего коня спасти уже невозможно, потому что он был под льдом и только тянул коренного постромками туда же; сметливый ямщик тотчас выхватил из кошевки топор, живо обсек у оглобель постромки -- и бедного передовщика, конечно, моментально удер-нуло быстрым течением.
Затем они оба принялись выручать за оглобли коренного, но видя, что этого нельзя, они обрубили гужи, и тогда конь при их помощи выскочил на лед. Но одна беда -- не беда! а явилась другая, получше первой: Аб-ов, помогая ямщику, как-то оступился или провалился и улетел в воду, а его тотчас быстриной удернуло. как и коня, тоже под лед!..
Бойкий ямщик не потерялся и тут: он, моментально приметив, что в нескольких саженях ниже по реке чернеет другая полынья, тотчас бросился туда, мигом подполз на животе к ее окраине и, несмотря на темноту ночи, увидал, что что-то счернело на воде; он схватил это что-то рукой и выдернул меховую шапку. А затем он снова заметил опять что-то слабо счерневшее на поверхности воды и, мигом схватив этот призрак своей могучей пятерней, поймал за волосы Константина Александровича и вытащил его на лед!
Можете судить о радости того и другого в эту ужасную и счастливую минуту!.. Но тут же посудите и о том, какой опасности подвергался и ямщик, решившись ночью один среди тайги подползти по тонкой окраине полыньи и не побояться того, что и сам он может провалиться туда же!.. Да, а много ли таких, которые вовремя найдутся и не подумают о самоохранении?..
Но что приходилось делать путникам далее?
Назад оставалась тайга -- и впереди виднелась все та же бесприютная холодная тайга!.. Как же быть?.. Куда ехать? Назад или вперед?.. А ехать необходимо, потому что разводить огонь долго, да он и не поможет при таком случае. Подумали-подумали и пришли к тому, что надо по возможности выжать поскорее всю промокшую одежду, надеть ее снова и лететь к кордону.
Так они и сделали; отжались общими силами, а затем Аб-ов уселся в кошевку, ямщик накрыл его своей дохой, утыкал сеном и, живо исправив гужи, напряг коня и уже на одном покатил к кордону...
И все это, конечно, сотворилось в недолгие минуты, чтобы не замерз и конь, покупавшись в такой ледяной купели, который сначала едва передвигал ногами, но затем размялся и добежал благополучно.
-- Вот удивительное же дело, -- говорил мне Константин Александрович, -- я тогда был так возбужден нервами, что не чувствовал холода, а улегшись в кошевку, даже потом согрелся до того, что, несмотря на сырую одежду, чувствовал на себе уже испарину. Отлично доехал до кордона, обсушился, напился чаю, крепко заснул и, приехав в Барнаул, был совершенно здоров; не случилось даже и насморка! А вот теперь пройдешь только босыми ногами по крашеному полу -- и глядишь, подхватит тебя всякая нелегкая!
Да, скажу по опыту и я. Молодость и привычка жить на воздухе во всякую погоду -- лучшая порука от всяких простудных заболеваний. Подобные же купанья испытывал и я не один раз -- и все сходило благополучно; а мокрая одежда, но изолированная от ветра всегда действовала как согревающий компресс и, как говорится, вышибала клин клином. Similia similibus curantur (Подобное излечивается подобным (лат.)) -- недаром служит основанием гомеопатии!..
И если б я был ранее знаком с великим учением Ганемана, я уверен, что, странствуя по сибирским трущобам, я спас бы не одну жизнь как моих подчиненных тружеников, как многих простолюдинов, живущих в беспомощных дебрях Сибири, так и своих детей, умиравших и в таежных помещениях, и на глазах эскулапов, пичкавших их всевозможными кладями.
Свободное копирование
