Чума есть чума...

Чума есть чума...

   В 60-х годах на северо-западе области, в Казалинском районе, возникла серьёзная вспышка чумы, как говорили, одна из крупнейших в СССР за последние годы. Всё бы ничего, да по этой территории проходят железная дорога Москва - Ташкент и шоссе того же направления. Кроме того, соседи - город Ленинск и космодром Байконур. Всё это, конечно, заметно усугубляло ситуацию и вызывало нервозность на всех уровнях власти.

   Что произошло тогда? На одном из дальних отгонных участков, где в летнее время находились чабаны, жители прирезали заболевшего верблюда. Тушу разделали, мясо, по обычаю, разделили по семьям. На второй день слегли двое, жар во всем теле, сильная головная боль. К вечеру, как палкой по ногам, свалились двое других. К исходу третьего дня заболели еще трое. Поняли старики: случилось что-то страшное, ведь все заболевшие или участвовали в прирезке и разделке туши больного верблюда, или брали сырое мясо, солили его, готовили из него еду.

   В Казалинском районе было много верблюдов. И знали старики-чабаны о страшной и быстрой смерти, которую можно было ожидать от этих заболевших животных. Знали, и все-же спешили прирезать их, надеясь на милость аллаха. Все-таки такая "гора" мяса... Но чума есть чума! На этот раз, поняли они, не пронесло. Срочно отправили молодого чабана на лошади искать совхозного фельдшера. Пока нашли фельдшера, пока гонец сообщил в район, из семи заболевших умерли трое.

   Заболевание, по рассказам родственников, у всех начиналось почти внезапно, быстро,   с сильным ознобом. Больной "совсем быстро" становился очень горячим, появлялась сильная головная боль, общее состояние резко ухудшалось. Первые трое больных умерли еще до приезда врачей, буквально за считанные дни. При осмотре врачами у всех заболевших были обнаружены увеличенные, воспалённые и резко болезненные подмышечные лимфаузлы (бубоны). Это была т.н. бубонная форма чумы. За все годы   моей работы в Кзыл-Ординской области мы встречались только с этой формой.

   Заболевших разместили недалеко от райцентра в специально организованном полевом госпитале. Так как не было уверенности в том, куда могли уехать и другие жившие здесь и возможно заразившиеся люди, территорию всего района объявили очагом чумы. На район наложили карантин, был закрыт выезд из него. Пассажирские поезда останавливались, но пассажиров на перрон не выпускали, посадки тоже не было. Здесь дежурила милиция и военные патрули.

   В штаб очага вошли представители Казминздрава, саратовского института (НИИ "Микроб"), который был головным в Союзе по этой инфекции, и другие приезжие деятели. Меня, как представителя областной санэпидстанции, тоже включили в состав штаба.

   Конечно, "честь" мне была оказана этим чрезвычайная, ибо местных на таких вспышках никогда близко не подпускали. "Близко" не потому, что местные плохо работали, а потому, что вся ученая братия, которая слеталась на подобные события, боялась "утечки" научной информации. Для них подобные ситуации были "золотым дном": потом писались многочисленные научные статьи, материалы использовались для диссертаций. И "лишние" им совсем не были нужны. И пишу это не голословно. Позже, когда с представителем саратовского института всю ночь писали и оформляли заключительную и подробную Справку, имел "удовольствие" всё это видеть воочию. Кстати, копию этой справки для нашей областной СЭС не дали. Такой была "секретность" их "работы"...

   Ежевечерне шли доклады о ситуации в Алма-Ату - ЦК партии, Минздрав и Комитет

   Государственной безопасности (КГБ). Это само по себе всех лихорадило, "наверху" с   нами разговаривали очень жестко. Понятно, очень боялись заноса чумы на европейскую территорию страны. Спали мало, а были и бессонные ночи. В очаге работало более двух сотен местных и приезжих медработников, милиционеров, военных. В мою миссию входила, в частности, координация размещения и работы всех этих служб. Мы организовали 10 или 12 бригад медработников, которые ежедневно обходили дома жителей районного центра Новоказалинска и ближайших аулов. Ко всем температурившим больным выезжали врачи-консультанты. Это были две недели (с учетом карантина) на нервах. Особенно много суматохи было в первые дни. Все начальники, все командуют, все нервничают.

   Успокоились, пока окончательно не убедились, что новых случаев не возникло, что всех "контактных", т.е. имевших возможность тоже заразиться, выявили и все они под жестким медицинским наблюдением, что всё зараженное мясо того бездарного верблюда выявлено и уничтожено. Значит, угроза снята.

   Другой случай. Однажды вечером позвонила мне домой заведующая областным отделом здравоохранения С.У. Макашева и "обрадовала": "Давыд, в Казалинском районе выявлен случай по форме 100 (чума). На вокзале через час тебя будет ждать бригада из 20 медработников, возглавишь ее и выезжайте в район. Билеты для бригады уже заказаны".

   Пять часов в скором поезде, и мы в райцентре, в Новоказалинске. Главный врач райбольницы Файздрахман Жумагулов - на курорте, главный врач райсанэпидстанции Берденов Сержан - больной, в больнице. Пришлось брать всю организацию работ на себя с участием местных специалистов и органов власти. Штаб очага мы разместили в райисполкоме.

   И здесь тоже всё началось с забоя больного верблюда. В разделке туши участвовали четыре человека, один заболел, двоим из них и членам их семей мы организовали постоянное медицинское наблюдение, для чего на участке на неделю поселились медработник и милиционер. Установили карантин. Там же организовали и лечебный изолятор, где находился больной. Таков был жесткий порядок: больного изолировать и госпитализировать на месте. В таком случае разворачивали "полевой госпиталь". Ради безопасности медикам запрещалось везти больного в какую-либо больницу.

   Ветеринары и милиция всё зараженное мясо изъяли, уничтожили. Работники местной противочумной станции выехали на тот злополучный участок к чабанам. Они там вели обработки ядохимикатами против грызунов и против блох в их норах.

   Но главное осложнение нам устроил четвертый участник разделки туши верблюда. Он исчез, куда-то сбежал. Куда? Скорее всего, в райцентр, чтобы быть поближе к больнице,   а если не заболеет - значит, подальше от милиции. Понимал, что за прирезку чумного верблюда могут наказать.

   Что значит, сбежал? Он же возможный источник чумы, если заболеет, значит, может "занести" болезнь в райцентр. Мог на каком-нибудь разъезде в поезд сесть и махнуть в другой поселок или даже район к родственникам. Если он в этот момент уже болен, значит, пассажиры того поезда будут тоже считаться контактными лицами, ищи их потом по всей стране. Но мог сбежать и куда-нибудь на другой участок к чабанам и там затаиться. Значит, и там можно ждать осложнений? В любом варианте, куда бы этот человек с перепугу не убежал, он может и сам заболеть, и не успеть получить нужную медицинскую помощь. В общем, как ни крути, для нас - головная боль.

   Я уже писал, что у всех больных была бубонная форма. В принципе, она не заразна для окружающих. Но в любой момент она могла осложниться и перейти в септическую или легочную форму. Тогда бы быстро возник "пожар". Этого и боялись. Алмаатинское начальство каждый час требовало от нас сведения.

   - Нашли?

   - Нет, не нашли, ищем.

   - Через час ждем информацию.

   В телефонной трубке короткие гудки...

   Через час тот же вопрос и тот же ответ.

   В шесть часов вечера звонок из республиканского ЦК партии в райком партии. Задействованы все "высшие силы". Нам нечего ответить. Все подняты на ноги, ищем. Выслушали в свой адрес: "Плохо работаете!". И опять - короткие гудки. Ну где мы эту иголку в стоге сена можем найти? Но найти надо, это мы и без высокого начальства все понимаем. Тем более, что мы решили панику не разводить и карантин на район не наложили, за что из столицы получили "втык". И милиция, и районный комитет госбезопасности по своим каналам тоже ведут розыск, всех подняли на ноги. Поздно ночью стало известно: нашли. Праздник! Главное, что этот сбежавший здоров. Опять праздник! В таких случаях говорят - "очаг локализовали", т.е. приняли все меры, чтобы   не допустить распространение инфекции.

   Когда через пару дней к нам приехали начальник отдела чумы Минздрава СССР и зав. облздравотделом, они подтвердили: мы все сделали, что надо было. В тот раз почему-то никто из министерства или профильных противочумных институтов "помогать и решать" не приехал, только по телефону "воспитывали". Обошлось всё сравнительно без большой шумихи, когда все знают, что надо делать. Хотя, честно говоря, я ожидал наказания: я был представителем облздравотдела в этом очаге и по моему совету противоэпидемическая комиссия и райисполком карантин на район так и не наложили. Ограничились совхозом.

   Я посчитал тогда, что показаний для излишней паники нет. Как показали события, я оказался прав, и мы, не нарушив жизнь района, очаг чумы ликвидировали.

   Правда, в душе маленький "червячок" тогда остался. Рядом, в Аральске, Араломорская областная противочумная станция. Мощное учреждение, головное... Но оттуда никто не приехал. Даже врач чумолог-эпидемиолог, которому были все карты в руки. Правда, от нас подробную справку по ситуации и о проведенных мерах они всё же потребовали. Дабы показать, что они тоже работают? Минздрав им судья...