Много чего насмотрелся в инфекционном отделении

   Много чего насмотрелся в инфекционном отделении

   Во время учебы в институте я проходил практику в инфекционном отделении городской больницы в Свердловске. Но там лежали больные с обычными в те времена для городских жителей инфекциями, в лучшем случае, с дизентерией. Зато в кзылординской больнице я насмотрелся больных сыпным и брюшным тифом, паратифами, сибирской язвой, лейшманиозом, можно еще много перечислять.

   Поступил в наше отделение, в мою палату, ветеринарный врач. На его участке заболела корова, появились у нее симптомы удушья. Сходу решив, что животное подавилось, ветеринар полез ей в рот искать причину. И получил ссадину на левом плече. Через пару дней заболел, но, по его словам, решил, что «на ветеринаре всё, как на собаке, заживает».

   К нам поступил уже в тяжелом состоянии. Помню поразившие меня его сильно отекшие левый бок и руку, причем рука отекла до кисти, хотя место заражения (след от повреждения зубами коровы и т.н. сибиреязвенный карбункул) были на плече. Развилась интоксикация тяжелая, погиб ветеринар. Вот такая сибирская язва, шуток не понимающая.

   Много было и больных вирусным гепатитом А. Правда, мы его чаще всего именовали болезнью Боткина. Был в России известный корифей терапии С. Боткин, который высказал идею, что эта форма желтухи, возможно, носит инфекционный характер. Из чувства патриотизма в СССР эту форму гепатита так и величали болезнью Боткина. На Западе название не привилось, да и в России ныне говорят о вирусном гепатите А.

   В моей палате одним из первых пациентов с таким диагнозом был молодой бурильщик по фамилии Кукушкин, имени его не помню. Поступил уже с желтыми белками глаз и желтизной кожи. За этот симптом болезнь и называли «желтухой». Работал он в бригаде, мотались по аулам и степям, бурили скважины в поисках подземных залежей воды. В каком-нибудь ауле и заразился. Пили воду, где придется, ели, как придется. Пациент он был «удобный», в смысле, без капризов.

   Первым делом при осмотре прощупал печень, как у всех подобных больных, она увеличилась.

   - Смотри, друзья-бурильщики чтобы тебе «сто грамм» для выздоровления не принесли. Загнешься сразу.

   - Не, не принесут, по дороге сами выпьют…

   - Ладно, не сочиняй, печенка у тебя из-под ребер торчит, не шутка.

   - Как вылезла, так и назад залезет.

   По этой фразе и фамилии необычной его и запомнил. Где-то через год-два, во время одной из моих поездок к чабанам далеко в стороне от степной дороги увидел буровую. Почему-то этого весёлого парня вспомнил, повернули туда. Подъехали. Бурильщики на нас уставились, что, мол, за гости. И тут я Кукушкина увидел. Он и меня узнал, удивился

   - Как узнали, что я здесь?

   - Догадливый я.

   Мой первый вопрос был о водке. Клянется, что в рот не берет. Поговорили. Мы поехали дальше, а те рабочие еще стояли, будто удивлялись, что за доктор такой по степям своих бывших пациентов навещает…

   Со вспышками гепатита в области мне в последующие годы приходилось сталкиваться нередко, но об этом речь впереди. И в моей палате эти больные тоже были частыми «гостями».

   Случались и комические случаи. Однажды что-то произошло в общежитии нашего пединститута и шесть студенток попали в мою палату. На утреннем обходе Чун Сюн говорит им, показывая на меня: он вас будет лечить, всех пощупает и выберет себе кого-то в жены, а то до сих пор не женат. Потом я боялся к ним близко подходить, да и они с перепугу, наверно, быстро выздоровели…

   Обычными пациентами были больные брюшным или сыпным тифом. Случаи этих заболеваний никого не удивляли. Привыкли. Через много лет приехала в нашу городскую больницу на практику моя дочь, студентка мединститута из соседнего Актюбинска. Помню, с каким удивлением говорила она о том, что у них тоже был случай брюшного тифа. Так столько было шума, и врачей водили, показывали, и студентам показывали, и конференции были. А тут «полно» больных, и всё тихо… Да, у нас этих больных было много, и всего прочего хватало…

   Однажды случилось преинтересное приключение. Поступила в мою палату женщина лет тридцати, диагноз направления – бактериальная дизентерия. Поручил я медсестре собрать «материал» для анализа. На следующее утро спросил у неё, почему не выполнила назначение. Не смогла, отвечает, больная ничего не собрала. Удивился я, как это при дизентерии, когда больные вообще от туалета отходить далеко боятся, «не смогла». Повторно назначил. На следующее утро – тот же разговор.

   Сказал заведующему. Тот вызвал больную, разговор был короток: выписал ее в тот же день. Оказалось, поругалась с мужем, решила его напугать, исчезнуть. В поликлинике врачу рассказала то же самое, что и мне, всех обдурила, двое суток у нас перекантовалась, было, где ночевать и чем питаться. Не знаю, помирилась ли она с мужем, но для меня это был первый опыт знакомства с симуляцией. А старшая медсестра нашего отделения, Раиса Ефимовна, вспомнила, как несколько лет назад с таким же диагнозом поступил к ним парень. Пока поняли, что он их дурит, через два дня исчез. Потом узнали, что он сбежал из тюрьмы и два дня отлеживался у них в отделении. Кому могло прийти в голову искать беглеца в инфекционном отделении?

   Медики шутят:

   - Доктор, помните симулянта из шестой палаты?

- Ну.

- Умер!

   Медики шутят:

   * После того, как Гулливер переболел дизентерией, его долго вспоминали в

   стране Лилипутов…

   * Говорят, нет ничего внезапнее любви.

   А как насчет расстройства желудка?