Врач? Значит, помоги!

   Врач? Значит, помоги!

   В первые годы работы в районе старики часто ставили меня в тупик. Пригласят в дом, лето, жара, а больной старик - под теплым одеялом, да еще одетый и чуть ли не в шубе.

   У многих чаще всего одинаковая жалоба - "не потею". И больше ни на что жаловаться не хочет, только переспросит:

   - Ты доктор?

   - Да

   - Ты доктор, ты сам узнаешь, чем я болею, почему не потею (при высокой температуре часто кожа сухая и больной чувствует этот жар).

   И протягивает мне руку:

   - Тамыр ста (Держи пульс). Узын блесын (Сам узнаешь).

   Казахи-знахари (а они в те годы были во многих аулах) именно с пульса и начинали "лечить" больных аксакалов. Приходилось подстраиваться, иначе сразу авторитет потеряешь. Хотя пульс тоже о многом говорил.

   Получили к концу дня вызов (я дежурил по райбольнице). Срочно выезжаем в далекий колхоз "Амангельды" к старику, который пару дней не мог мочиться. При свете фары машины спешно листаю справочник, читая о технике катетеризации. Почему поехал? Да просто больше некому было ехать, я же дежурный по больнице, значит, я же и "скорая помощь".

   В другой раз ЧП случилось на дальних отгонных пастбищах. Весна, хоть еще и холодно, но, по прогнозам, вот-вот пойдет "большая вода" по нашей степной речке Сарысу. Мы возвращаемся уже домой. Мы - это я и совхозный фельдшер. И вдруг видим, наперерез нашей машине конник скачет. Значит, что-то у него срочное.

   Тормозим.

   - Вы едете в сторону метеостанции?

   - Да, в Кзыл-Орду.

   - На метеостанции скажите, здесь женщина родить не может, умирает. Пусть в город передадут, врач нужен.

   - А где она живет?

   - На том берегу. Отсюда километров десять.

   - А как туда добраться, я - врач.

   - Вы за мной езжайте, я дорогу покажу.

   Командую водителю - разворачивай, поедем туда. Он вместе с фельдшером взмолился сразу:

   - Даке, вот-вот вода пойдет, мы на том берегу останемся, сами знаете, тут мостов нет,

   а на машине мы через воду не проедем. Надолго можем здесь застрять.

   - Что же делать? Чабаны с голоду пропасть не дадут. Поехали...

   Оказалось, вызвали нас к 17-летней "первородке". Осмотрел её, пришел в ужас. Состояние тяжелейшее, родовая деятельность началась дня три назад, уже отошли околоплодные воды, мочевой пузырь раздут до пупа, сердцебиений плода не могу прослушать. В юрте холодно. Мы даже в телогрейках это четко чувствуем. Она же в одном платье, за занавеской, на куче камыша лежит, почти в бессознательном состоянии. Уремия уже, наверно, начинается.

   Пожилой чабан со старухой спокойно сидят, чай пьют.

   Мы целый год занимались акушерством и гинекологией на четвертом курсе института. Позже, во время летней государственной практики по акушерству и гинекологии в районной больнице я присутствовал при родах. Но там мы видели только нормальные роды. Да еще рядом с акушером. Тут же совсем другое дело.

   Да, думаю, попал ты, Давид Ефимович, в ситуацию. Даже катетера нет. Но мой фонендоскоп резиновый выручил. Нас в институте ругали, если стетофонендоскопом хотели пользоваться: соединение металла с резиновой трубкой ухудшало проведение звука, а значит, и их четкость. Вот и выручил меня (и пациентку) мой старенький резиновый фонендоскоп. В большой тазик несколько литров мочи набралось. Что мог, сделал. Ребенок родился мертвым, но молодая женщина осталась живой. Это было главным.

   И еще всем нам повезло. Мы успели обратно через еще сухую речку переехать. Добрались до метеостанции, и я радиограмму на имя заведующей облздравотделом передал. Да текст такой написал, что еще по дороге увидели летящий к тому чабану самолет санавиастанции. Честно, удивились мы ему. День воскресный. Ветер был сильнейший. Но и пилот, и врач-акушер из областного роддома не испугались. Нашли ту родильницу, привезли ее в город. И старик-чабан со старухою своей чай спокойно допили. Это тоже важно...

   Много позже наша заведующая областным отделом здравоохранения Софья Утегеновна Макашева с некоторым удивлением мне сказала, что телеграмму с таким текстом от неакушера (она сама по специальности была акушер-гинеколог) никогда не получала. Начальство обычно не торопилось похвалить, потому, не скрою, до сих пор приятно. Вот и запомнилось... И, конечно, главное - молодой женщине жизнь явно сохранил. Тут уже без громких слов...

   Однажды с фельдшером-помощником эпидемиолога Нам Валентином мы увидели в степи овец, которые паслись "сами по себе". Так не бывает, чабан никогда не даст разбрестись своей отаре. Значит, с ним случилось что-то неладное. Покружились мы по округе, и увидели чабана, лежавшего на земле почти неподвижно. Приступ сильнейшей боли типа колики, от которой он был в почти бессознательном состоянии. Что делать? Вызывать "скорую"? Где ее тут возьмешь за десятки километров при отсутствии всякой связи.

   У нас с собой был морфий, ввели ему, довезли до его юрты. Жену на нашей машине отправили собирать овец. Он проспался, приступ прошел, на следующий день мы уехали, убедившись, что чабан "в строю". Такую острую болевую колику мог вызвать камень в почках или желчных путях, возможно, у него язва желудка была, трудно гадать. Сейчас уже не помню детали того случая. На наш совет обратиться в больницу для обследования, он ответил: - а кто овец пасти будет?

   Его же словами я могу ответить и на вопросы мне - не стремился я в лечебную работу, но если никого рядом больше не было, приходилось помогать больным. Я был просто районным врачом с сельским уклоном. Потому всегда с собой и "мини-аптеку" возил. Это и были будни врача в сельской местности. Потому дома и книги были по многим отраслям лечебной медицины. Да и институтский клинический багаж знаний еще не успел выветриться из головы.

   Мой помощник, Нам Валентин Варфаломеевич, до прихода к нам успел поработать несколько лет в медпункте на острове Сахалин. Спокойный, не был любителем много говорить, привыкший к самостоятельной работе и потому для меня в ряде случаев был хорошим советчиком. Позже уговорил подать документы в Актюбинский медицинский институт. Лет десять он отработал фельдшером, и на мои уговоры только и отвечал, куда, мол, ему тягаться с десятиклассниками. Но я видел и понимал - хочет он и может стать врачом. После окончания института Валентин вернулся в Кзыл-Орду и работал терапевтом в городской поликлинике. Тоже приятно, что и я "руку приложил".

   У нас в райздравотделе была только грузовая автомашина (санэпидстанция вообще не имела своего транспорта), на ней я обычно и выезжал в аулы. В одном колхозе надо было что-то по линии санэпиднадзора провести. Я заехал в местный медпункт. И вдруг прибежал кто-то, сразу к фельдшеру:

   - Скорее, там лошадь парню лицо разбила!

   - Доктор, идемте вместе, наверно, там плохо! Это - фельдшер уже ко мне.

   - Конечно, поехали.

   Оказалось, лошадь чего-то испугалась и копытом ударила парня в лицо, разбила нижнюю челюсть. Это то, что мы с ходу успели понять. Ввели болеутоляющее,

   наложили повязку, уложили парня в кузов нашей машины, укрепили голову, чтобы ее сильно не трясло, и двинулись в город, благо до него было не более десяти километров. Вот и разберись, то ли я "санэпидстанция", то ли "скорая помощь".

   Мне вообще всегда "везло" на неожиданные случаи. В последний год моей работы,

   из-за нехватки у нас врачей, меня включали в список дежурных по райбольнице на субботние сутки. К тому времени у нас уже был "свой" райцентр в поселке Тасбугет. Больница приобрела приемлемый вид, штаты и кадры. Для меня суббота была выходным днем по моей основной работе. За дежурство нам не платили, бухгалтер говорила, что денег нет. Нет, так нет. Нас было к тому времени уже три врача, не считая нового заведующего райздравотделом Досмаилова.

   Стали мы богаче и на машины, их было уже три. И шофера боялись со мной дежурить - знали, что покоя не будет. Я никогда не мог отказать, когда из колхоза звонили и просили помощь. Ехали. И в ночь, и за десятки километров.

   Однажды с такого вызова привез в нашу больницу мужчину с сильными болями в животе. Я - за терапевта, вызвал нашего хирурга Малик-Айдара Байбусинова. Оба молодые. Вместе смотрим, не можем понять, что случилось. Анамнез неопределенный, жалобы размытые, боли на колики не похожи, но сильные. То ли где-то камень застрял, то ли язва дает себя знать. Он уже успел до нас обезболивающее принять, картину смазал. Состояние достаточно тяжелое. А уже поздний вечер, суббота, что будем с ним делать?

   Хирург предложил оставить больного до утра в расчете, что картина всё же прояснится более четко. Но если мы сейчас не знаем, что происходит, кто знает, что будет ночью или утром? Я предложил - везем в областную больницу, до нее километров 10-12. Приехали. В приемном покое дежурные терапевт и хирург больного осмотрели, тоже плечами пожимают. Молодые, может, чуть постарше нас. Каждый из них говорит, что больной не по его разделу. Предложил им вызвать гинеколога. Обиделись.

   - Забирайте больного назад, на месте будете наблюдать.

   Ситуация обостряется, начинаем спорить. Я говорю шепотом своему хирургу:

   - Быстро выходи, садись в машину и выезжай за пределы больницы, ждите меня за углом. А я пока буду спорить, тянуть время.

   Потом, улучшив момент, тоже выскочил. Мы уехали, оставив этого странного больного в областной больнице. Уехали, все-таки более спокойными за его судьбу, чем, если бы его привезли назад к себе. И такое бывало.

   Мне приходилось привозить тяжелых больных в областную больницу. Когда моих пациентов принимали опытные врачи (хирург Т. Долидзе, инфекционист Чун Сюн Ф., гинеколог М. Г. Егорова, педиатр Е. Ф. Ким и другие), был рад услышать их мнение. И никогда не спешил "убегать". Но тут привез тяжелого мужика, а мне говорят, вези назад. На погибель, что ли?

   В те годы не очень много было шума по поводу гриппа. В Свердловске, во время учебы, мне кажется, не было серьезных вспышек, эпидемий, пандемий и прочих массовых стрессов по этому поводу. Или мы были чересчур молодыми и крепкими, не помню. Но в какую-то зиму моей работы в районе столкнулся лоб в лоб с этой инфекцией. Я увидел воочию, что такое грипп.

   Да, тогда началась вспышка гриппа. В частности, "запылал" один из колхозов. Звонок местного фельдшера, сообщает - больных много. В это время приехал житель того колхоза и ко мне, просит поехать с ним, отец тяжело заболел. Собрал я свой чемодан с лекарствами и всякими принадлежностями и уехал туда, благо колхоз прислал за мной машину. Водитель просит начать с его семьи, отец тяжело заболел.

   Зашел я в дом, начал осматривать старика. Я боялся пневмонии, но тут послушал, в легких в общем-то нормально, температура зашкаливает, типичная картина гриппа. Осматривая старика, через плечо говорю сыну, что надо делать. Тот не отвечает. Я обернулся, а сын сам лежит на полу пластом, лицо горит, тело горит, на вопросы не отвечает. Только что он же со мной ехал в машине. Внешне я ничего не заметил, был вроде бы здоровый. Это был первый случай тяжелейшего гриппа, валившего с ног даже молодых парней, который я увидел и запомнил на всю жизнь.

   Были и анекдотичные случаи. Мой коллега и начальник однажды выехал на отгон. Пока ездил по чабанам, раздал все лекарства. Остался только фталазол в порошке, в те времена он был нашим оружием против кишечных инфекций и всяческих поносов. Что делать? Нельзя же уйти и сказать, извини, дорогой, у меня лекарств нет. Тогда зачем приезжал? Скандал и обиды будут. И коллега всем, независимо от диагноза, стал отсыпать порцию порошка с рекомендацией принимать "на кончике ножа" (чайных ложечек ни у кого не было) два-три дня. От фталазола в указанной дозировке вреда в любом случае не было... И к нему, как "приложение", совет срочно вызвать совхозного фельдшера.

   Невзначай материал для шуток подбрасывали нам и наши фельдшера, не всегда хорошо владевшие русским языком. Присылали они больных на консультацию и лечение, часто на клочке бумаги писали не очень вразумительный диагноз болезни. Например: "Головной фурункул на другой стороне от лба" (значит, забыл слово "затылок"). Были и такие диагнозы: "Хроническая беременность" (женщина срок предполагаемых родов переходила), "Болит спина", "Понос".

   И подобные "чудо-слова" часто можно было услышать от наших фельдшеров. По этому поводу мы могли пошутить, но никогда не издевались. Ребята работали в аулах и русские слова там быстро выветривались из головы. Население было казахское и

   говорили все только на казахском. И я всегда подчеркивал "знатокам", а попробуйте

   вы говорить на казахском, посмотрим, как у вас будет звучать.

   Или такой почти анекдот. К "санитарной" теме. В одной маленькой гостиничке для голодных клиентов открыли буфет. Утром соскочишь, надо по делам бежать, а тут еще и поесть охота. В таком буфетике перехватишь стакан сметаны с местной лепешкой или куском хлеба (а больше и нечего было), и до обеда живым вполне можно добраться. Однажды обратил внимание, как буфетчица стаканы моет. Воду приходилось приносить

   в ведре. Наливала немного в тазик и в нём полоскала ту посуду. Воду, понятно, не выливала, держала до следующих стаканов. Моё "санитарное" нутро взыграло, а в ответ получил:

   - Посмотрите, стакан же чистый, где вы видите грязь?

   И крутит стаканом перед моим носом. Ошметков грязи не было заметно, но от мало не мало жирной сметаны стакан холодной водой же не отмоешь... Этот случай всю жизнь вспоминаю. Смешно или не очень?

   Приходилось и в совхозных столовых "обедать". С таким же "комфортом". Да, сейчас можно "проезжаться" по тем "событиям". Мимо не проходил, показывал, учил, требовал, акты и предписания писал. Персонал для общепита и магазинов набирали обычно из своих же колхозных или поселковых домохозяек. Если умела хорошо считать, это считалось уже достаточным для должности повара или продавца. Ну а чтобы там халат или передник чисто белый был, или "санитарный режим" соблюдался, так на то и были работники санэпидстанции, ходили, проверяли. Наши замечания принимали как должное, а потом работали, как привыкли... На то, чтобы переломить ситуацию, ушли годы...

   Знаю, что и во времена моей работы, и сейчас, уже в XXI веке, всё пишут и пишут, нужен санитарный врач или не нужен, должен он быть врачом или хватило бы полицейского, учить его в медицинском вузе или что-то попроще для него придумать. Мол, "туалетной санитарией" заниматься, не надо иметь диплом врача. Так ведь "туалетная санитария", согласен, не для врача. Эти понятия как две непересекающиеся параллельные прямые. Это тоже самое, как врача в больнице заставить заниматься работой санитарки или медсестры. Если плохо, и врач вынужден будет что-то делать.

   Но это же разные уровни.

   В 1956 году я был на усовершенствовании в Ташкенте. На встрече с врачом по коммунальной гигиене Ташкентской городской санэпидстанции наш вопрос ему был о том, как он относится к "туалетной санитарии" и охота ли ему заниматься этим делом?

   Он нас высмеял. Для текущих дел есть помощники и горкомхоз. И сказал, что уже много лет занимается этим разделом гигиены, не жалеет об этом и что она, эта специальность, коммунальная гигиена, ему очень интересна, это работа для врача. "Не путайте гигиену с туалетной санитарией, это разные вещи". Впечатление от его рассказа, серьезного и восторженного, о своей специальности до сих пор во мне живет.