Дневник чиновника - 97

   16 февраля, суббота.

   Отец писал, чтоб я похлопотал по березняговскому делу и попросил кого-нибудь в Межевом департаменте Сената о скорейшем окончании этого несчастного процесса, продолжающегося более 17 лет. Рано утром отправился я в Сенат и провозился там до двух часов, отыскивая секретаря Булкина, к которому прежде для справок и наставлений отец адресоваться мне приказал. Булкин с великим огорчением объявил, что он не заведывает больше нашим делом, и что оно по приказанию обер-прокурора Клима Гавриловича Голикова передано другому секретарю, Степану Степановичу Ватиевскому. "А где ж Ватиевский?", -- спросил я у Булкина. "А вон сидит там", -- отвечал Булкин. Я обратился к Ватиевскому. Презрительно посмотрев на меня, он спросил довольно грубо: "Что вам угодно?". Я объяснил, в чем дело. "Сегодня день неприсутственный, -- сказал он, -- извольте придти в другой раз". -- "Да потому-то, что день неприсутственный и господа секретари свободны от докладов, я и решился беспокоить вас, тем более что желание мое так маловажно и заключается только в том, чтоб узнать, в каком положении находится наше дело". -- "Не от нас зависит-с, а от обер-секретаря: адресуйтесь к нему". -- "Где ж обер-секретарь?". -- "В зале присутствия". -- "Можно его видеть?". -- "Спросите у курьера". -- "А как зовут его?..". -- "Кого, курьера или обер-секретаря?". -- "Разумеется, последнего". -- "Богдан Иванович Крейтер". И вот я, с каким-то стеснением в душе, обратился к курьеру и просил его доложить обо мне обер-секретарю. Едва курьер успел войти в залу, как тотчас же и вышел обер-секретарь, человек лет под шестьдесят, довольно почтенной наружности и прямо ко мне с вопросом: "А что, батюшка, вам угодно?". Я сказал ему, что желал бы узнать о положении нашего дела. "Да вы приезжий, что ли?". -- "Нет, я здесь служу, но в делах неопытен и в Сенате знакомств не имею". -- "А у кого из секретарей ваше дело?". -- "У г. Ватиевского". -- "Это по Найденской даче, что ли?", -- спросил он у секретаря. "Точно так". -- "Что ж, вы ему ничего не сказали? -- продолжал Крейтер с видом укора. -- Подайте дело!". Секретарь с какою-то гримасою встал со стула, отпер шкаф, вытащил оттуда огромную связку бумаг и, развязав ее, подал Крейтеру, который, пробежав несколько листов с конца, тотчас же объявил мне, что дело наше остановилось за неполучением каких-то новых справок из Вотчинного департамента и Межевой канцелярии, что оно не может быть так скоро решено, но чтоб я не унывал, потому что в справедливости доказательств со стороны нашей нет ни малейшего сомнения; а затем, чтоб я не тратился по-пустому и, в случае надобности, без церемоний обращался прямо к нему и что он даст мне в свое время совет, к кому из сенаторов должно будет разнести обыкновенные записки. "У нас, батюшка, -- примолвил он, -- заседают люди добрые. Вот хоть бы Петр Амплеевич (Шепелев), князь Павел Петрович (Щербатов) или Неплюев -- сенаторы радушные и правдивые, а к Климу Гаври-лычу, может, сыщете какую-нибудь _п_р_о_т_е_к_ц_и_ю". Я отвечал, что имел честь лично представляться князю Петру Васильевичу и что он принял меня милостиво, а сверх того, знаком с сенатором И. С. Захаровым, у которого буду сегодня и на литературном вечере. "Ну, так и слава богу! Чего ж, батюшка, лучше? Христос с вами! Успокойте родителей ваших!".

   Я живо тронут был радушием этого благородного человека и, конечно, никогда его не забуду {Б. И. Крейтер был не только добрый и честный человек в полном значении слова, но, сверх того, знающий и опытный делец. Автору "Дневника" удалось узнать многие подробности его жизни, делающие честь уму его и сердцу. Вот один пример его бескорыстия. И. Ф. С-й (честнейший человек) нанимал у него в доме, на Сергиевской улице, квартиру и, будучи перемещен на службу в Саратов, должен был ехать, не имея чем расплатиться с хозяином, "Как же быть, Богдан Иваныч? -- говорил И. Ф., -- у меня не только на расплату с вами, но едва ли достанет денег и на прогоны". -- "Э, ну! -- отвечал старик, -- заплатите когда-нибудь; а не достанет на прогоны, так, пожалуй, я дополню". -- "А если умру?" -- возразил С-й. -- "Ну так сочтемся на том свете", -- решил добрый К рейтер.}.

   Теперь отправимся к Захарову на чтение.