В заключение не могу не коснуться вопроса -- в какой степени русские женщины принимали участие в "Земле и воле"? Они и в то далекое время не относились безучастно к ходу нашей общественной жизни; в моей памяти сохранилось до десятка фамилий лично знакомых мне женщин (конечно, из числа живших в Петербурге), которые стояли близко к "Земле и воле", по меньшей мере так или иначе соприкасались с тогдашним политическим движением. Не берусь утверждать, что покойная М. М. Манасеина непосредственно принадлежала к "Земле и воле", но она была в очень близких отношениях с многими из политически настроенной молодежи, даже из кружка Зайчневского и Аргиропуло; да ведь и замужем она была (в первом браке) за высланным студентом Понятовским; скоро овдовев, она вышла замуж за В. А. Манасеина, студенческие годы которого прошли тоже не совсем благополучно.
Некоторые из знакомых мне женщин поплатились арестом; одна была выслана в Сибирь, другая -- в провинцию, третья в течение чуть ли не тридцати лет никак не могла найти себе покойного пристанища и возможности без помех трудиться на том поприще, которое для нее было всем, -- на поприще педагогическом.
Бабушками стали мои приятельницы от времени 60-х гг. [Когда я писал эти строки, имел в виду еще здравствовавших Н. А. Белозерскую, М. А. Быкову, А. М. Герд, М. А. Сеченову, А. П. Кравцову, Н. И. Корсини (Утину). Прим. Л. Ф. Пантелеева], но как тепло становится при всякой встрече со многими из них. За сорок лет (легко сказать!) наша общественная жизнь шла тяжелым и тернистым путем; к тому же многим из моих приятельниц пришлось вынести еще крайне горестные личные удары и утраты, но их поддержала вера в идеалы молодости. Серебристые волосы покрывают их головы, а сердце все так же сочувственно отзывается на новые запросы жизни, на неустанные стремления выступающих поколений внести в нашу жизнь побольше света правды и света истины.
Вследствие показания Владислава Коссовского 11 декабря 1864 г. я был арестован и препровожден в Вильно; но об этом когда-нибудь до другого раза.