"Земля и воля" - 1

XXIV. "Земляи воля"

 Хотя прошло более сорока лет, как "Земля и воля" прекратила свое существование, но о ней даже в зарубежной литературе нет сколько-нибудь обстоятельных сведений; в очерке Е. А. Серебрякова "Общество "Земля и воля" (Лондон, 1902 г.) говорится об обществе, действовавшем с конца 1876 г. по конец 1879 г., и ни одним словом не упоминается, что под этим же названием была организация в начале 60-х гг. Между тем эта последняя просуществовала около двух лет и после тайных организаций конца царствования Александра I представляет первую несколько заметную попытку объединения уже имевшихся налицо некоторых оппозиционных элементов. Из последующего изложения станет понятным этот недостаток сведений о "Земле и воле". Имея некоторое касательство к обществу "Земля и воля", я считаю своим нравственным долгом пополнить недостаток сведений о нем; но заранее оговариваюсь, что могу это сделать лишь в некоторой степени: многое осталось для меня неизвестным, а из того, что знал, немалая доля улетучилась из памяти. Затем перехожу к делу.

 Я был знаком с К. Д. Кавелиным и, как только студентов выпустили из крепости (6 декабря 1861 г.), заявился к нему. Хотя Кавелин и был против каких-нибудь демонстраций со стороны студентов, но он хорошо понимал, что молодость имеет свой темперамент и свой житейский кодекс. Кавелин встретил меня крайне сердечно; после разговора о том, каково нам жилось в крепости, он спросил меня:

 -- Что вы теперь предполагаете делать? (Как студент четвертого курса, я был исключен из университета.)

 -- Да думаю пока делать то же, что и ранее; правда, университет закрыт, но можно работать у себя на дому и на всякий случай готовиться к экзамену.

 -- Душевно вам этого желаю; но как трудно, как трудно войти в прежнюю колею жизни. Боюсь, чтобы на многих это сидение в крепости не оставило крупного следа; иных уж теперь нельзя узнать; вот, например, Евг. Петр. Михаэлис [Брат Л. П. Шелгуновой; умер в Сибири в 1913 г., 2 декабря; справка Э. Пекарского. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)] выглядит конспиратором, того и гляди погибнет ни за что, а какая талантливая, многообещающая личность["Крепость укрощает только легкий, напускной либерализм, -- люди с твердым характером выходят из нее уже опытными заговорщиками". ("Автобиография" И. А. Худякова.); (Прим. Л. Ф. Пантелеева)].

 Кажется, недели две мы провожали наших высылаемых товарищей; [Тогда были высланы студенты К. А. Ген, М. П. Покровский, Е. П. Михаэлис, Френкель, Новоселицкий (один из весьма немногих тогда студентов евреев) и вольнослушатель Филитер Орлов. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)] все вечера проводили в пирушках по этому случаю да в посещении разных салонов, гостеприимно открывшихся для нас. Везде между студентами шел один разговор: надо непременно, несмотря на закрытие университета, поддержать связь между студентами. С этою целью было даже устроено примирение с матрикулистами [То есть теми студентами, которые подчинились новым правилам и взяли матрикулы. От их имени главным оратором был Полозов, или Порозов; не знаю, жив ли, но еще недавно состоял присяжным поверенным в Рязани. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)]. Но как поддержать связь между студентами? Единственное средство, чтобы побольше организовалось кружков -- эти кружки должны регулярно собираться и через посредство своих представителей быть в постоянном общении между собою. Посещая разные кружки, нетрудно было заметить, что в каждом из них было ядро, которое не удовлетворялось одними разговорами о прошлой истории да обсуждением разных чисто студенческих дел; тянуло в какую-то другую, неведомую сторону; но ничего определенного не высказывалось, только нередко говорилось о необходимости быть осторожным. По этому последнему поводу я как-то, смеясь, сказал: "Да, право же, господа, эти разговоры об осторожности оскомину набили, а между тем не знаешь -- что осторожно, что неосторожно; лучше прямо начать с того, что сочинить руководство к конспираторству и всем, вместо матрикулы, иметь его в кармане". По времени стали провертываться разговоры, что хорошо бы завести Акулину (под этим словом почему-то стали разуметь тайную организацию); но собственно студенческая среда так на этих разговорах и остановилась. Между, тем текущие события, как то ссылка на каторгу М. И. Михайлова, затем В. А. Обручева, дело тверских мировых посредников, арест В. В. Берви, высылка П. В. Павлова, -- с каждым днем все сильнее и сильнее возбуждали молодежь; не без впечатления также проходили и вести из Польши [Студенты поляки по закрытии университета большею частию разъехались по домам и там стали одними из самых горячих пропагандистов восстания. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)].