Шаламов - 4

После того, как меня вынудили перейти на заочное отделение, шесть месяцев я заведовал отделом критики в журнале «Юность» — единственном  издании, которое тогда печатало стихи Шаламова. Так что и относился ко мне Варлам Тихонович, несмотря на разницу в возрасте и опыте, вполне серьёзно.

Однажды рассказал, что к нему приехал секретарь или шофёр Степана Щипачёва и попросил для шефа стихи и «Колымские рассказы».

— Я его выгнал и ничего не дал, — сказал Варлам Тихонович, не совсем уверенно, но ожидая моей поддержки. Я был очень жестким человеком, и, конечно, Варлама Тихоновича поддержал. Щипачёв, конечно, был вульгарно сентиментальным, очень плохим, хотя и очень популярным в те годы поэтом, но при этом, будучи секретарём Союза писателей Москвы, был одним из самых влиятельных советских литературных вельмож. И, одновременно, — либералом. Именно он вне всякой очереди принимал в Союз молодых писателей — Беллу Ахмадулину, Олега Михайлова и других — «омолаживал» Союз, как он сказал на встрече писателей с Хрущевым. Шаламов мог от него ожидать серьёзной поддержки, например, в издании книг. Но, во-первых, в те годы Борис Полевой еще не заставил Варлама Тихоновича вступить в Союз писателей и ничего, кроме пренебрежения, Шаламов к Союзу не испытывал. А главное, Шаламов хорошо понимал своё место в русской литературе и место какого-то Щипачёва, да ещё присылающего к нему секретаря.

Это был февраль 1966 года. Литераторы, как правило, все свои проблемы воспринимают как результат междоусобной литературной борьбы, не понимая, что в СССР все было связано с гораздо более широким контекстом политического положения. И единственная прижизненная публикация прозы Шаламова в СССР как раз и была результатом совсем не литературных отношений. В это время в ЦК шла очень напряжённая борьба между Брежневым и Шелепиным. Шелепин в последний хрущевский год был самым влиятельным человеком в Советском Союзе, поскольку был не только секретарём ЦК, не только вице-председателем Совета министров, но ещё и руководителем Комитета партгосконтроля. Это звучит сегодня мало значительно, а на самом деле этот Партгосконтроль имел ни много ни мало диктаторские полномочия в стране. Во-первых, представители его были в каждой области и в каждом районе, получали такие же оклады, как первые секретари обкомов и райкомов. Во-вторых, по их представлениям любой партийный чиновник ниже первого секретаря обкома мог быть уволен сразу же. Назначение первых секретарей обкомов, конечно, оставалось прерогативой ЦК. Но Шелепин был ведь еще и секретарём ЦК. Таким образом, Хрущёв, готовя свои реформы, которые он не смог осуществить, и всецело полагаясь на Шелепина, доверил ему власть, которой не обладал никто в Советском Союзе. Да и к тому же, председатель КГБ Семичастный был учеником и приятелем Шелепина, и министр охраны общественного порядка Тикунов был его ставленником, одним из членов многочисленной сети бывших комсомольцев, расставленных Шелепиным в партийном руководстве и в средствах массовой информации. Но Шелепин не мог сразу сменить Хрущёва, не мог быть его преемником, потому что он не был членом Политбюро. Он стал им только на том пленуме, который прошёл сразу же после отставки Хрущёва. А потому нужна была промежуточная фигура — на полгода, на год. Такой фигурой и должен был стать Брежнев.

Местные секретари обкомов, приезжая в Москву, шли сначала к Шелепину, а потом к Брежневу. Тем не менее, как известно, Брежневу удалось съесть Шелепина с потрохами. Сначала был уничтожен Комитет партгосконтроля, Брежнев сказал, что контроль - «это народное дело», что Комитет надо реорганизовать, сделать его «Комитетом народного контроля», а потому — убрать оттуда члена Политбюро Шелепина. И члены Политбюро, опасаясь «главы младотурков», с радостью за это проголосовали. В общем, с переменным успехом шла напряжённая борьба за власть. Была масса всяких перипетий. Но в этой борьбе был довольно забавный эпизод, коснувшийся и Шаламова, и меня.

Первый секретарь ЦК комсомола Сергей Павлов, как и вся группа Шелепина, жаждала получить в свое распоряжение популярный и влиятельный журнал «Юность». Но «Юность» издавалась Союзом писателей СССР. У журнала «Молодая гвардия» - издания ЦК ВЛКСМ — тираж был сто тысяч, несмотря на обязательную подписку во всех комсомольских организациях, а у журнала «Юность» - пять миллионов. Редактору «Юности», Борису Полевому, которого, бесспорно, поддерживал Суслов, удавалось отбиваться от нападок Павлова. Несмотря на неизменные обвинения в адрес «Галки Галкиной» - юмористической, а на самом деле — остро полемической, страницы журнала, сперва Марка Розовского, затем Аркаши Арканова и Гриши Горина, и на множество других публикаций, постоянно обвиняемых и в советской печати в недостаточной партийной выдержанности, и в ЦК КПСС, благодаря аппарату Суслова, критика «Юности» не дала ощутимых результатов и журнал не был передан в управление ЦК ВЛКСМ.