На острове смерти "Каргопольлаг" - 5

Через два дня группа наша снова разделилась: Майечка, Марина и Юра отправились за четырнадцать километров на Пелус-озеро, а мы с Леной, Женей и Екатериной Александровной – в другую сторону за пятнадцать километров, на Салм озеро. Удивительно, как легко дались мне эти пятнадцать километров. Может, я уже привыкла к рюкзаку. А может, поверила в свои возможности. К тому же, мы шли вечером, солнце не пекло и комары нас не кусали, потому что мы намазались диметилфталатом.
Деревня Татарская гора, куда мы пришли, стоит на самом берегу озера. Екатерина Александровна тут же принялась помогать хозяйке ставить самовар (к слову сказать, еще ни разу нам тут не встретились неприветливые хозяйки), а мы, как всегда - на озеро, купаться. А потом – самовар, простокваша («простокиша»), топленое молоко, картошка в мундире, соленые рыжики. На стенах – плакаты, все почему-то в повелительном наклонении: «Стреляй метко!» «Будь бдителен!» «Стой на страже!»
Екатерина Александровна осталась ночевать в избе, а мы с Леной и Женей устроились на сеновале, подстелив одеяла, утопая в душистом сене. Смотрели в большое полукруглое окно и радовались быстрой смене впечатлений. Только позавчера катались втроем на лодке по Колод озеру, пытаясь догнать малиновые отсветы белой ночи, огибали островки, слушали как шуршат хвощи. От ударов веслами вода завихрялась в сложный, как на «досюльных» полотенцах, орнамент. Лена сидела на корме и, казалось, впитывала в себя все, что видела.
А сегодня мы уже далеко от той лодки и от тех хвощей. А впереди нас ждут новые места…
- Смысл жизни, - философствовал Женя, под звуки коровьего мычания и похрюкивание поросенка за стеной, - в вечной свежести восприятия. Смена впечатлений – вот источник…
- А продолжение рода? – смущенно возражала Лена.
- Ну, это само собой, я говорю о смысле жизни в его духовном значении…
Потом почему-то заговорили о Сибелиусе, Лена сказала, что обожает «Грустный вальс», Женя начал объяснять, почему это произведение – с его точки зрения - гениально. Лена благоговейно слушала. Я вскоре начала засыпать, а они еще долго шептались.

 Хозяйка наша, Паладья Петровна, принимает горячее участие в нашей работе. Сама она знает массу песен, причётов, рассказала нам с начала до конца весь свадебный обряд. Всем гостям она объясняет:
- Ёны люди с Москвы. Им нужно мортильял. Ну, вот, им кто писню споё, кто соврёт что, а ёны – всё в тетрадь!
Гости удивляются:
- Да неужто наши писни в Москву пойдут? Хрущеву?
Гости идут один за другим. Еще бы! Новые люди, да еще «с Москвы»! Подолгу сидят, «бесёдуя» с нами. Особенно такие бесёды хороши за «цаем».
Чаепитие – священнодейственный обряд. Куски рафинада раскалывают щипцами на крохотные кусочки. Пьют вприкуску. В чай добавляют топленое молоко с коричневой пенкой. Оно налито в глиняную латку, в которую опущена деревянная ложка. Пьют из блюдец, неторопливо, с чувством. Пустую чашку молча протягивают хозяйке, и она наливает следующую. Когда выпита последняя чашка, ее ставят на блюдце кверху дном, а сверху кладут осколочек сахара.
Мне очень нравится этот неторопливый ритуал, и вообще, мне всё нравится в этих местах. И то, что избы доверчиво не запирают, а когда уходят, приставляют к двери палку – батожок. И то, что здороваются со встречными, даже с незнакомыми, а вот мы, городские, часто не догадываемся это сделать. Может, мне еще и потому тут всё по душе, что в простодушии, гостеприимстве, доверчивости, доброте местных жителей много от вырастившей меня моей няни Шуры, калужской крестьянки, самого любимого человека моей жизни.
- Ешь, Женюшка! – угощает Паладья. – Поправляйся! Вот как женишься – тут уж не до угощений. Будешь петь тогда:
Я у тещи был в гостях
На переменной пище:
Утром – чай, днем – чаёк,
Вечером – чаище!
Лена тут же схватила карандаш и записала частушку.
Хозяйки и гости были поражены:
- Уж записала! Ах, батюшки! Уж успела! А я и не думала ницяго, только вымолвила прибатурку, а у ей – готово! Записала! Ловко!

Здесь, у Паладьи, мы услышали и записали и про Бову-королевича, и про Лазаря, и про Михаила-архангела. Беременная Маруся рассказала как заговаривать против змеиного укуса и против грыжи.
Забавная эта Маруся. Она так рассуждает:
- Нонче хату уберу, завтра сено пограблю, да в баенку схожу, а послезавтра – родить буду!