147-й отдельный стрелково-строительный батальон - 17

Опять команда «Подъём!», опять минут 120 не хватает для полного отдыха, но дисциплина есть дисциплина. Какая-то неведанная катапульта отрывает тебя от постели, и ты летишь со второго яруса нар, и начинается бег. Сначала на физзарядке, а затем — согласно пунктам распорядка, и кончался дневной бег командой «Отбой!», которая тоже выполнялась бегом. Однако сейчас всё встало на свои места, всё удаётся делать вовремя. После завтрака многие отделения шли строем на работу, иногда уходили отдельные группы. Я шёл один. Сначала мне выдавали увольнительные и даже несколько раз у меня их проверял патруль, впоследствии я шёл без увольнительных, хотя для меня это было небезопасно. В особенности после работы, где по той или иной причине я иногда задерживался. Получалось какое-то дикое исполнение не менее дикой команды «Стой там, иди сюда!» Везение — штука изменчивая, всё время везти не может. Я был уже недалёко от заветной дыры в заборе,при возвращении с работы, как из калитки экипажа подводной лодки вышел комендантский патруль. Командир патруля окликнул меня, и я остановился. Бежать было бесполезно, три патрульных были моей комплекции и завалили бы меня мгновенно. Пришлось объяснять морскому офицеру, что я не в самоволке, а на работе. Если бы это был пехотный офицер, он бы, наверное, понял бы меня, но этот смотрел на меня, как он смотрел бы на негра в одной набедренной повязке в Заполярье. Два дюжих молодца взяли меня под локотки и довольно плотно держали. Видно, от них уже кто-то убежал и они остались без добычи.

По прошествии долгого времени я понял, почему меня держали. Когда в комендатуре заместитель коменданта проводил инструктаж, он говорил, что в гарнизоне непорядки. Если патруль не задержит ни одного нарушителя, значит, служба велась плохо. Начальник патруля должен быть наказан. Вот патрульные превратились в охотников. На этот раз в силки попал я. Не знаю, повезло мне или нет, но рядом проходил мой командир роты. Когда он увидел, что меня держат патрульные, он обратился к офицеру, чтобы тот освободил меня, но моряк и усом не пошевелил. К несчастью, они оказались в одном звании. Началась борьба за пойманного зверя. Гуляев приказал матросам отпустить мои руки. Те выполнили команду. Однако морской офицер сразу схватил мою руку и крепко сжал. Гуляев схватил мою вторую руку. Началась игра в перетягивание каната. Когда я почувствовал, что морской офицер чуть ослабил свою руку, я моментально от него освободился. Матрос хотел схватить мою руку, чтобы помочь своему офицеру, но я резко ударил его по руке и побежал. Тройка молодцев побежала за мной, но мой бег был уверенней. Я воспользовался каким-то ящиком, стоящим у калитки входа на танцплощадку у забора, вскочил на него и перемахнул через забор на территорию батальона. Преследователи не последовали моему примеру. Они знали, что несмотря на нашу любовь к флоту, на нашей территории им бы, наверное, не поздоровилось бы.

После этого события у меня состоялась беседа с командиром роты, которая меня совершенно не удовлетворила. Командир роты не мог мне дать гарантии, что такого инцидента больше не произойдёт, и посоветовал мне больше не попадаться патрулям. Я, со своей стороны не мог выставить никаких претензий, так как я боялся потерять интересную работу.