Мы продолжали готовиться ко дню ВМФ, дню принятия воинской присяги, но аврал начался по случаю более близкого праздника — Первого мая. Нас начали навещать различные комиссии определённых рангов, с определёнными проверками. Каждая комиссия пугала наших командиров приездом новой комиссии более высокого ранга. Одна из комиссий, очевидно, бытовая, прошла по казармам, по приказарменным плацам, сделала некоторые замечания и направилась к камбузу. В зале столовой было чисто. Ввиду того, что это помещение служило клубом, где проводились батальонные мероприятия, комиссией была сделана запись обновить портреты правительства. Наверное, за несколько лет во время длинного полярного дня мухи сделали своё чёрное антиправительственное дело. В варочном зале был полный порядок, так как перед каждой выдачей пищи делался аврал. А вот когда комиссия зашла в посудомойку, то здесь дела были посерьёзнее. В цементных полах были выбоины с жидкостью, в которой роились черви, бетонные портомойки также были в выбоинах, хотя червей там не было. Помещение было громадное. Здесь двумя потоками по портомойкам шла посуда. Кроме тарелок, ложек, чайников здесь обрабатывались тяжёлые лагуны, жаровни и вся утварь камбуза.
После строевых занятий меня вызвал к себе командир роты Гуляев. У него в кабинете сидел капитан, зампотех командира батальона.
— Что нужно сделать, чтобы за ночь отремонтировать полы в посудомоечном помещении, а также портомойки? — спросил Гуляев. Сколько нужно человек на эту работу, чтобы к утру не сорвать завтрак? … Не могу понять, почему на эту работу послали меня. С командиром роты мы встречались по комсомольским делам пару раз, и он меня практически не знал.
- Товарищ капитан, я ничего сказать не могу, пока не посмотрю объект, не определю количество работ. Скажу только одно: чтобы эту работу выполнить, необходимо её начать выполнять с этой минуты. Может технологически не хватить времени. Мне нужно полтора часа для замеров и расчётов.
- Принято, — сказал капитан, подымаясь со стула — пошли!
Мы пришли на камбуз, когда в посудомоечном помещении ещё мыли посуду после обеда. До принятия присяги нас, молодых солдат, к выполнению очередных нарядов не привлекали, и здесь я никогда не был. В данный момент из-за пара детально тоже ничего не рассмотрел, но капитану сказал, что срок сдачи расчётов не изменяю. Приступаю к работе. Капитан ушёл.
К назначенному времени я сдал командиру роты все нужные расчёты, успел переговорить с ребятами, с которыми уже подружился и был уверен, что они не подведут. В список входили Тима Аранович из Молдавии, Коля Жаров из Кунцева, земляк из Одессы Даня Гольтер, и по ходатайству Тимофея я внёс в список двух парней из Молдавии — Бадия, отца двух детей, и недоростка Багрииа. Оба едва говорили по-русски, хотя понимали, что им говорят. Тима мне сказал, что дома они голодали, семьи были большие, а в колхозе заработков почти не было.
— Может, на камбузе им что-то перепадёт покушать, — в заключение сказал Тима.
Пришли мы на камбуз, когда дневной наряд готовил нам помещение, убирал посуду и выносил стеллажи из помещения. Они с точки зрения санитарии также нуждались в реставрации и чистке. Подготовили боёк, место для замеса бетона, дозирования бетона, щебня и песка. Я зашёл в помещение и начал планировать, с чего начинать, чтобы последующими работами не нарушить выполненные. Картина была ужасная. Помещение разрушалось не один год. Неужели начальникам нужна была комиссия, чтобы починить посудомоечное помещение?
Как бы мимоходом прибежал зампотех. Я ему сказал, что для ремонта портомоек нужно полтора килограмма силикатного клея, или на крайний случай обыкновенный конторский гуммиарабик. В противном случае цемент до утра не успеет схватиться, и наша работа пойдёт насмарку. В течение часа силикат был принесен. Работа закипела. Самое противное дело была расчистка колдобин в полу от ила. Помещение наполнилось зловонием, от которого трудно было находиться в нём.
Когда всё было очищено от грязи, мы промыли полы хлорированной водой, атмосфера в помещении изменилась. Начали готовить бетон. Пришёл кок и принёс кастрюлю перловой каши с мясом. Мяса там было в таком же количестве, как и каши.
— Подкрепитесь, ребята, вам ночь работать, — сказал он и ушёл.
У кока тяжёлая профессия. В 4 часа утра он начинал работать, готовить завтрак на полторы тысячи человек.
Подкрепившись, подшучивая друг над другом, мы приступили к основным работам. Укладка бетона, железнение бетона, ремонт портомоек с применением силиката... Работали почти без перекура. Где-то в шестом часу обнаружилось отсутствие Даньки Гольтера. Через какое-то время он появился и принёс кастрюлю пончиков, которые входили в рацион на каждый завтрак по одной штуке. В заключение дополнительно зажелезнили все бетонные подоконники, что не входило в перечень работ, а починенные полы закрыли дощатыми щитами. Мы попросил кока, оттянул мытьё посуды, чтобы задействовать помещение как можно позже. Сытые, усталые мы возвратились в роту после подъёма. Рота на плацу занималась физзарядкой. Мы зашли в пустую казарму. Двери и окна были раскрыты, казарма проветривалась.
Мы подготовили постели и заняли места на нарах. Как уборщики убирали, мыли полы хлорированной водой, мы не слышали. Усталость сделала своё чёрное дело. Нас никто не беспокоил. Только к обеду мы встали в строй. Нельзя было отказываться от такого приятного мероприятия, как обед.
Свободное копирование
