Дневник Юлии Петровны Перцовой - 12

Померанее.

   Последняя станция до Петербургской губернии. Мое нетерпение возрастает с каждой верстой! --

   Барон Корф уже здесь; он спит в другой комнате, а секретарь его сбирается ужинать. Я нашла на одном столе разные газеты и принялась читать их. Вдруг -- звенит колокольчик, -- через минуту в залу входит очень высокий мужчина средних лет, с большими бакенбардами и очень похожий на В. Л. Тилле, раскланявшись с нами, он сел на диван, и вскоре у нас начался разговор. Он ехал из Петербурга, рассказывал нам тамошние новости, говорил об Тальони[1], что в ней не находит ничего особенного и что ею восхищаются одни только молодые офицеры; говоря об ней он никак не мог вспомнить ее фамилию и признался, что он очень беспамятен на имена. Его дядюшка был когда-то губернатором в Казани; он сказывал нам и его и свою фамилию, но я была на этот раз очень беспамятна.

   По высокой, узкой лестнице мы взобрались в небольшую комнату, но очень опрятную; войдя в переднюю, я заметила, что в ней были двое мужчин, один военный, другой статской. Военный убежал за перегородку, -- статской бросился к зеркалу поправлять волосы; через несколько времени вышел и военный, причесанный, приглаженный! Это был моряк. -- У них был накрыт стол для ужина, подали рябчиков и они начали кушать с большим аппетитом, не переставая разговаривать и острить между собою; но что это были за остроты!!! Я едва удерживалась от смеха, слушая их и замечая, что молодые люди все свои анекдоты приправляли остротами для нас, но большею частью в них не было ничего забавного, а иногда они были довольно пошлы. Статской советовал военному, что если он хочет нравиться девицам, то должен всегда носить в кармане косточку от рябчика. -- Я чуть не прыснула громким смехом. Кондуктор пришел сказать, что дилижанс готов к отъезду и они отправились.