Армения и комсомол - 1

  Шел 1967 год. В Ереван я приехала впервые. Это была акция ЦК ВЛКСМ. Они придумали удобную форму контроля над активизировавшейся в те времена творческой молодежью, в ряды которой я так кстати влилась, потому что мало было молодых критиков, и кто-то удачно меня порекомендовал. Называлось это семинары творческой молодежи. Выбиралось хорошее место, чаще всего в каком-нибудь подмосковном доме отдыха, но на сей раз - под Ереваном, и несколько дней на полном государственном обеспечении там жили молодые художники, люди театра, барды, кинематографисты, музыканты, писатели, журналисты - словом, все-все-все. Плюс в большом количестве - профессиональные комсомольцы. Туда же приглашались лекторы, известные мастера для передачи творческого опыта, привозились ворованные копии знаменитых иностранных фильмов, которые нигде нельзя было посмотреть. Устраивались выставки участников семинаров, концерты. Принцип был такой: все, что в обычной жизни запрещалось и не поощрялось, тут приветствовалось: выставляй, что хочешь, смотри запрещенное кино, пой джаз и бесконтрольную авторскую песню, собирайся группами и спорь, и пей, и корешись, и ночуй, у кого хочешь. И комсомольцы - как все, на равных. Правда, однажды в Красной Пахре я слышала ночью, как в соседнем домике, где гуляли комсомольцы и на что-то активно подталкивали одного из своих, этот стоик проявил недюжинную силу воли и принципиальность. "Мне нельзя,- выкрикнул он свой последний довод, - я депутат Верховного Совета". И от него отстали.

  Самое прекрасное на этих семинарах было легкое и равноправное общение, установление контактов, которые продолжались и в городе, обычно в мастерских у художников. Участники как бы подсознательно полагались на отбор комсомольцев, вернее, на их желанию контролировать именно тебя: свой, значит, можно доверять. Общность подельников, своего рода.

  Хорошо было играть в пинг-понг с Аксеновым и Гладилиным. Запросто подойти к бесконечно любимому Окуджаве. "Вы даже не представляете, что вы для нас значите",- с чувством сказала я ему, набравшись храбрости. "Не такой уж я дурак",- последовал ответ.

  Идея семинаров привилась быстро и нашла очень удачное воплощение, в частности, в Одессе. Во-первых, там, в Доме актера их устраивала Ира Кузнецова, добрый гений всех творческих людей. Она сумела на долгие годы вперед (если не на всю жизнь) подружить друг с другом участников тех пленительных сходок. Завсегдатаями были одесситы Михаил Жванецкий, уже тогда полубог, Юрий Горбачев, художник-керамист, очаровательный Валерий Барда-Скляренко, артист Оперетты, Галина Жадушкина, оперная певица, Эрик Штейнберг - пианист-виртуоз, Гарик Голубенко и Валерий Хаит, писатели-юмористы, журналист Леонид Сущенко, все трое - звезды Юморины и КВН, Олег Сташкевич, режиссер, в будущем - директор Жванецкого, из приезжих Юрий Погребничко, режиссер, Валентина Малюкова, великий организатор клубной жизни... Конечно, юмор объединял больше всего. Неслучайно и основным видом деятельности в Доме актеров стали потрясающие капустники, которыми потчевали семинаристов и с которыми успешно гастролировали по городам и весям.

  Да, эпицентром семинаров был Дом актеров, но местом действия - вся Одесса. Нигде больше так легко не ходилось по гостям, по мастерским и по спектаклям. И везде тебя ждали, везде читали стихи, показывали художественные изделия и угощали, угощали...Именно тогда в Одессе я познакомилась с удивительным художником Иосифом Островским, который, как все, зарабатывал тем, что писал портреты вождей, а втайне совершенствовал свою кисть совсем на других портретах. Дядя Иосифа работал когда-то в запретном для упоминания в те годы ГОСЕТе, и Иосиф писал не с натуры, а из глубин генетической памяти образы-типажи евреев в стиле фантастического реализма и в божественно красивом колорите. Портреты не бытовые, а скорее в неведомых ролях, о которых можно было лишь догадываться. Это был второй после Рогинского художник, у которого я купила картины...