С этим Институтом связаны, должно быть, самые счастливые годы моей жизни. Даже приходить сюда было одно удовольствие. Богатая армянская семья Лазаревых построила в конце 18-го - начале 19-го века в Армянском переулке прекрасную белокаменную усадьбу в стиле классицизма, позднее реконструированную в стиле ампир. В 1815 году И.Л.Лазарев организовал здесь Центр армянской культуры, частное училище, преобразованное впоследствии в Институт восточных языков и названный Лазаревским институтом. Во дворе перед фасадом возвышался памятник-обелиск Лазаревым с трогательными и наивными портретными барельефами.
Кстати, в Лазаревском институте учился К.С.Станиславский, а Вахтангов после Революции руководил Драматической студией, когда Институт закрыли как учебное заведение.
Советский Институт востоковедения помещался в особняке с 1953, меняя название на Институт народов Азии и обратно - на Институт востоковедения. В левом крыле-флигеле находилось армянское поспредство. В 1980 году армянам удалось выселить Институт на Рождественку и полностью овладеть по праву им принадлежащим зданием. Теперь там Посольство Армении и Культурный центр.
Внутри все было много раз перестроено, сохранился лишь прекрасный мраморный зал с предлежащей колоннадой. Сохранились и мемориальные кабинеты с личными библиотеками-коллекциями тибетолога и индолога профессора Ю.Н.Рериха, тюрколога академика В.А.Гордлевского и египтолога профессора В.И.Авдиева.
Меня взяли на должность старшего научно-технического сотрудника с окладом в 98 рублей. В сущности, лаборанта или референта. Предполагалось ежедневное присутствие на службе (для научных сотрудников - один общеприсутственный день и один - дежурство). Обязанности - "чего прикажете": перевод, устный и письменный, подготовка справок для ЦК (по западной прессе), дежурство у телефона, разовые поручения начальства и прочее. В целом - необременительно. Я научилась печатать на машинке - для собственных нужд, потому что в Отделе международных вопросов, где я работала, были отличные штатные машинистки, выучила флаги всех стран мира (на стене в Отделе висела наглядная информация) и между делом перевела две книги. Первую принес Нафтула Аронович Халфин. Одессит по характеру и манере поведения, этот сорокатрехлетний доктор наук был душою Отдела. Занимался он Средней Азией и ее взаимоотношениями с Россией. Оказавшись во время войны в эвакуации в Ташкенте, он остался там жить и возглавил Исторический архив Узбекистана, где навел порядок, сделав его едва ли не важнейшим научным центром республики. Неудивительно, что у него был нюх на архивные материалы. Вот и сейчас, побывав в Ленинградском филиале Института народов Азии, он привез найденную в Архиве рукопись - Записки графа Ивана Осиповича Симонича, чрезвычайного посланника и полномочного министра Российской империи в Иране с 1832 по 1838 год. Беловой экземпляр, в зеленом сафьяновом переплете, с золотым обрезом, переписанный на роскошной бумаге от руки по-французски. Далматинец на российской службе, ярый бонапартист, Симонич в войне 1812 года воевал на стороне французов, попал в русский плен и позднее принял русское гражданство. Французский язык был для него более родным, чем русский. В Персии он стал следующим после гибели Грибоедова в 1829 году вазир-мухтаром, и, разумеется, его живое свидетельство о жизни шахского двора, об интригах дипломатии, традиционно столкнувшей российские и британские интересы, представляло интерес. Умный и опытный издатель, Халфин в Предисловии оговорит тот прискорбный факт, что безрадостной и тяжелой жизни иранского крестьянина и ремесленника Симонич уделяет меньше внимания, чем политическим и военным проблемам Ирана.
Но, кроме чисто научного интереса Халфин имел и другую цель, когда захватил с собой из Питера тяжеленный том Записок. Дело в том, что он был по уши влюблен. В Екатерину Федоровну Рассадину. Она тоже работала в нашем отделе секретарем-машинисткой. Вдова известного в 40-е и 50-е годы спецкора "Правды" в США и во Франции, Екатерина Федоровна была очень хорошенькой молодой женщиной, вполне светской и благовоспитанной. Для Халфина - из другого мира. Он считал, что ее положение в Отделе - ниже, чем она того заслуживает, и хотел дать ей достойное занятие - научный перевод. Но Екатерина Федоровна не решилась за него взяться и пригласила меня в соавторы. Союз наш оказался удачным: я переводила фактически с листа, быстро приспособившись к каллиграфическому почерку переписчика, а она практически сразу набело печатала текст на машинке, так же быстро приспособившись к правильному написанию десятков сложных восточных имен и названий.
Халфин добивался Екатерины Федоровны несколько лет, и когда, в конце концов, она вышла за него замуж, он продолжал линию на приобщение ее к серьезным занятиям и выпустил в соавторстве с нею замечательный труд о востоковеде и дипломате Н.В.Ханыкове.
Вторую книжку про Восток я перевела уже сама. Она называлась "Открытие Аравии" и принадлежала перу известной бельгийской исследовательницы Жаклин Пирен. В ней довольно увлекательно рассказывалось об истории путешествий ученых, дипломатов, политических деятелей и авантюристов по Аравийскому полуострову.
Свободное копирование
