Журнал "Театр" - 3

  Я продолжала делать хронику, но Женя сразу же предложила мне написать большую работу про французского режиссера Роже Планшона и его Театр де ля Сите из пригорода Лиона Вилёрбана. Театр собирался на гастроли в СССР, и, поскольку никто у нас ничего ни про этот театр, ни про этого режиссера не знал, я должна была собрать в прессе все необходимые материалы и предварить гастроли необходимой информацией. Работу я сделала, но опубликовать ее не успели: театр вот-вот должен был приехать, и впору было уже заказывать рецензию на гастроли.

  Круг постоянных авторов у журнала "Театр" был не слишком велик. Тем не менее, между ними существовало постоянное соперничество за право написать про театральное событие первостепенной важности, будь то премьера выдающегося режиссера или, как в данном случае, редкие зарубежные гастроли. Выбирая автора из нескольких возможных, редактор всегда оказывался в щекотливом положении: все специалисты друг друга знали. Другое дело, когда пишет кто-то неизвестный: тогда и причины выбора неизвестны. Короче говоря, Женя предложила мне написать о гастролях Планшона. Во-первых, в этом случае не придется сталкивать лбами маститых. Во-вторых, я была в материале, который не по моей вине не был напечатан.

  Играл Театр де ля Сите в огромном зале Театра Советской армии, забитом до отказа. Двух Мольеров - "Тартюф" и "Жорж Данден" и "Трех мушкетеров" Дюма. Хотя, как мне было известно, Планшон отличался как раз повышенным интересом к современной, а не к классической драматургии. У нас же цензура современной драматургии опасалась: до Планшона и Комеди Франсез, и ТНП Жана Вилара, и Театр Мадлен Рено и Луи Барро играли исключительно классику. Хотя и не так, как мы привыкли видеть. Однако тогда мне не нужно было публично высказывать свое мнение о спектаклях. Теперь же труднее всего оказалось даже и не сформулировать и обосновать это мнение, а его выработать. Я жадно прислушивалась в антрактах и после спектаклей к тому, что говорили зрители, но и они в большинстве своем находились в замешательстве. С маститыми же я не была знакома, да и боялась впасть в зависимость от их воззрений. В какой-то степени помогло интервью с Планшоном, тоже первое в жизни. Мы пили черный кофе в холе гостиницы "Украина", одном из немногих в Москве мест, где можно было это сделать. Роже Планшон оказался молодым человеком тридцати двух лет, интеллектуалом и явным брехтианцем, последователем Вилара в деле создания народного театра и драматургом социальной направленности. Со мной он вел себя демократично, по-дружески. Неожиданно поинтересовался, где я купила белый английский свитер крупной вязки (мама выстояла очередь в ГУМе) и подарил целую стопку прекрасных небольших буклетов к спектаклям своего театра. Один из них подписал - "Милой журналистке..." Кстати, именно этот буклет- программка к не привезенной пьесе Планшона "Чикаго-мама" был лучше всего придуман художником: суперобложка черная и в нескольких местах как бы пробитая пулями, а в пробоинах просвечивает красный, как кровь, цвет обложки.

  Однако после знакомства с Планшоном к ужасу перед собственным невежеством и неуверенностью прибавился и страх опозориться перед режиссером.

  Как разобрать ошеломившие меня спектакли? Как их расшифровать? А, расшифровав, как написать, например, о том, что ключ к взаимоотношениям Оргона и Тартюфа следует искать вовсе не в клерикализме, а в их гомосексуальной связи? Поэтому-то в самом начале спектакля бессловесная служанка Флипота крайне непочтительно обходилась с фотоизображением страдающего Христа, вставляя ключ от дома прямо ему в чресла. С описанием было легче. Но как слить воедино описание, идеологию, дешифровку, интервью, информацию о театре и все другие компоненты? А в голове все время вертелась где-то услышанная или прочитанная фраза: Лион - город без улыбок. С нее я и решила начать статью.

  Первая фраза текста любого текста имеет огромное значение и претендует на некую авторскую программу. Помню, меня очень хвалили за первую фразу вскоре последовавшей за первой статьи о чешском балете: Иногда я улыбаюсь афишам. Правда, тот, кто хвалил, сразу же и вспомнил начало "Зависти" Олеши: Он поет по утрам в клозете. Сравнение меня обескуражило, но не обидело.

  В случае с Театром де ля Сите характеристика Лиона как города без улыбок предполагала сравнение города по сходству или противоположности с привезенными оттуда (Вилёрбан - пригород Лиона) спектаклями. "Но именно из Лиона привез Театр де ля Сите своих "Трех мушкетеров", спектакль, в котором царит жизнерадостная, сметающая все на своем пути стихия смеха".