Иртыш, в который впадала маленькая речка моего детства Ишим, был могучей рекой. Дальше по нему можно было попасть в Обь, но мне там побывать не довелось. Сейчас глянул для интереса, а река Обь то, оказывается, не на столько и больше своего притока, а он, Иртыш-батюшка, вместе с длинной Оби, которая могла бы вполне считаться его притоком, самая длинная река в России! Мне, семилетнему, было не до таких подробностей.
В последний наш приезд Иртыш обмелел, показывая свои высокие берега. В год, когда мы жили на его левом берегу, он был полноводным, красивым, широким.
Летом на свой берег попадали на двухпалубном пароходике, в другие города из Тобольска можно было уплыть на сновавших вдоль Иртыша Ракетах и Метеорах. Это уже корабли на подводных крыльях. Когда они развивает скорость, то летят над водой, как самолёты, только несколько опор уходят под воду.
Переплыв на левый берег, с борта парохода переходили на пристань по деревянному выдвижному трапу. Пароход слегка покачивался, между ним и пристанью оставалась широкая щель, из которой ветер выдувал брызги тёплой воды.
Когда Иртыш замерзал, люди ходили прямо по льду, кто на работу, как моя мама, работавшая в самом Тобольске, кто просто в гости или в городские магазины. В нашем посёлке магазина, по-моему, не было. В деревне, которая была дальше, в нескольких километрах от берега, мне тогда было не до магазина, потому такую важную для взрослого человека торговую единицу я не запомнил.
Сложности переправы начинались, когда прочный зимний лёд становился пористым, а у берегов и вовсе образовывались водные промежутки. Тогда на лёд настилались дощатые тротуары и люди старались передвигаться по ним. При этом оставался риск оказаться посреди реки в момент начала ледохода, который всегда начинался неожиданно. А в год нашего в тех местах проживания Иртыш показал свою полную силу. Это был разлив, который в тех местах случался раз в четыре года.
Предыдущим летом Иртыш вёл себя спокойно, ледоход проходил только по его руслу. Всё лето мы, дети небольшого посёлка, играли у своих двухэтажных домов, в силу возраста не догадываясь, какое потрясение нас ждёт ближайшей весной.
По высокой насыпной дороге ходили в начальную школу. Вдоль дороги были глубокие и широкие канавы, всегда заполненные водой. Почти перед самой деревней, в которой мы учились, переходили по мосту через небольшую мирно текущую речку, ещё один приток Иртыша.
Зимой всё вокруг сравняло снегом, обилие которого и крепкие морозы ограничили наше игровое пространство примыкающей к домам территорией.
Всю осень до самой темноты играли возле нескольких этих домиков. Перед самым расставанием, практически в полной темноте, те, кто постарше, обычно рассказывали всякие страшные истории, вызывавших такие негативные эмоции, что, добежав до рядом стоящего дома и забравшись в тёплую кровать, иногда было страшновато засыпать.
Днём, пока было тепло, плавали на самодельных плотах в тех самых канавах, отталкиваясь шестами. Плоты были не у всех, ребята постарше каждый год изготавливали себе плоты посолиднее, отдавая нам, младшим, свои первые, не очень уверено держащие на воде плавсредства. На таком плоту можно было оттолкнуться от берега и уже посреди канавы начать погружаться под воду. Плавать мы тогда ещё не умели, так что впечатлений было море!
У тех же старших ребят в небольшом отдалении от посёлка была вырыта землянка, в которую водили и пускали не всех, вызывая законную зависть с нашей стороны к «взрослым» пацанам. Максимум те пацаны были третьеклассниками, возможно, ещё чуть постарше.
Самым значимым для нас в те годы был дядя Гоша, проживающий в одном из домов. Это был умелец на все руки, очень разносторонне развитый и талантливый человек. Он выправлял многочисленные «восьмёрки» наших велосипедов, мог отремонтировать любую технику, сам изобретал и изготавливал необычные механизмы. К зиме он задумал сделать для ребятни большую горку, деревянное основание которой он заложил ещё до морозов. Мы, пацаны, ходили вокруг этого грандиозного по нашим меркам сооружения и высказывали вслух свои беспредельные фантазии.
Дядя Гоша не подвёл. К новогодним праздникам мы катались с горки, кто на санках, кто просто на фанерках, залезая почти на двухметровую высоту, стремительно скатываясь с горки. В нижней части ледовая дорожка огибала украшенную гирляндами ель, так что у многих был шанс приехать вновь к лесенке, по которой можно было опять подняться на горку. Мало у кого получалось не вылететь в сторону, на санках, или не остановиться на полпути, на фанерках. Но мечтали совершить полный путь вокруг ёлки, доехав до самой лесенки, практически все пацаны. Девчонки довольствовались тем, что просто с визгом съезжали с горки и вылетали из полуокружности на середине пути.
А весной всё растаяло и случился разлив, который бывал в тех местах раз в четыре года.
Свободное копирование
