1943 - 2

13

 1943 год cтал переломным годом войны. После разгрома немцев под Сталинградом фронт покатился на запад, и это движение было неодолимым. Ценою больших ошибок, огромных потерь научился наш народ воевать и побеждать могучего врага. Уже в течение первых месяцев этого года были освобождены: Северный Кавказ, Кубань, Донбасс и значительная часть Украины. В начале весны перешел в наступление и южный фланг нашего Западного фронта. Продвинувшись километров на восемьдесят, наша 49-я армия, освободив Калужскую землю, вошла в южную часть Смоленской области. В весеннюю распутицу с боями продвигались наши дивизии, а за ними по разбухшим от воды и грязи дорогам двигались обозы, подтягивались тылы.

 В начале апреля наш ветотдел переехал на какой-то полустанок железной дороги Вязьма-Брянск. Разместились в небольшом доме, вокруг которого было очень много экскрементов, оставленных немцами. Пришлось заняться очисткой территории, и больше всего почему-то трудились мы с Боровковым.

 В ветотделе произошли изменения в личном составе. Вместо Щелёва, назначенного корпусным ветеринарным врачом, терапевтом стала работать Попова-Батуева, кандидат ветеринарных наук, работавшая раньше в Ветеринарной Академии. Это была энергичная грубоватая женщина, несколько мужского склада с лошадиным лицом. Мы называли ее бабой с яйцами. Она не прочь была завести со мной роман, но я не видел в ней ничего привлекательного. Долго она у нас не ужилась, и Боровков постарался от нее избавиться, назначив ее начальником ветлазарета в одну из дивизий.

  Машинисткой у нас стала работать Роза Левина, еврейка из Москвы, миловидная девушка лет двадцати. Это было нежное, хрупкое создание, не приспособленное к суровым условиям войны. Но она как-то прижилась в нашей среде и стала неизменным членом коллектива ветотдела. Мушников подыскал к ней ключи, она полюбила его и сделалась его любовницей. Однако, распутной ее назвать было никак нельзя, притязания других она решительно отвергала. Вскоре она забеременела, свое состояние переносила тяжело, ее часто тошнило, рвало, и на нее жалко было смотреть.