ОТРЫВОК 2-й *
* Заголовок принадлежит автору.
Представьте себе статую человека, но не из мрамора — а сплетенную из разнообразнейших и разного цвета нитей. Когда вы сплетаете простой шнурок,— вы берете одну нить, покрываете ее другой; она на время исчезает, чтобы появиться уже в другом месте. Но вы без особенного труда можете представить себе ее изгибы и весь ее путь. И вместе вам не трудно также держать в уме представление о шнурке в связи с представлениями об отдельных нитях. Понятия о целом и о составных частях покрывают друг друга.
Не то с нашим вязанием: количество нитей громадно, их изгибы бесчислены. Вы видите, как появляется в данном месте нить такого-то цвета: пусть эти концы даются нам тем или другим движением, звуком, поступком. Вы можете наметить несколько таких точек, где появляется эта нить данного цвета; если воображение ваше сильно,— вы восстановляете по намеченным точкам ее изгибы... Так вы изучаете данное чувство, данную страсть. И вот — вы дергаете данную нитку и по движениям целого заключаете о правильности или неправильности вашего заключения.
Наши чувства, наши страсти, инстинкты, взгляды, побуждения — такие бесчисленные разноцветные нити. Человек весь соткан из них в более или менее сходных, более или менее различных сочетаниях. Познать их во всей полноте,— это претензия, которую с легким сердцем припишет себе разве уж очень легкомысленный художник. Одного и того-же человека — прокурор с полной правдой изобразит жестоким, нераскаянным, вредным... А Достоевский сумеет развернуть и проследить затерявшиеся изгибы доброты, раскаяния, добрых побуждений. Да, господа добродетельные люди,— вы созданы из той же глины, и если поискать, то и в вашей душе есть те-же ниточки, которые привели подсудимого на эту скамью. Но жизнь не дергала за эти ниточки и оттого не напутала в вас таких-же неразрешимых узлов... Это не значит, что все честные люди — подлецы, как это с большим наслаждением стараются внушить нам французские "натуралисты", но значит только, что и преступники и подлецы — люди и что порядок жизни, в котором и мы участвуем, в значительной степени ответствен за вину отдельных людей, и в нас не должно умирать ощущение общей ответственности. Впрочем, это гораздо лучше меня сказал автор притчи "о мытаре и фарисее".
Итак — человек соткан так сказать из бесчисленных разноцветных нитей. Его движения будут зависеть от того, какая в данное время напрягается. Помните это. Честолюбец не всегда честолюбив,— иногда он скромен, хоть и редко. Злодей не всегда только злодействует, но иногда сожалеет, а порой у Брет-Гарта {Брет-Гарт (1837—1902) — знаменитый сев.-американский писатель.} или Достоевского — он проявляет героизм великодушия. И это не ложь,— читая их, вы видите, что их живые люди действуют так, как действовали-бы вы в таких условиях, в вашей душе дрожат и напрягаются ответным звуком те-же самые нити.
В этом весь секрет того, что мы называем художественной правдой в познании человека... На этом-же примере мы видим и всю неполноту данного процесса творчества. Да, герой Достоевского, поставленный в исключительные условия — действует так, как подобает живому человеку. Это дает нам живое ощущение того, что человек живет и в звере,— сумейте найти "нити". Но мы желаем видеть — кроме человека одного, самого по себе, в распоряжении автора, отвлекшегося от внешних соотношений — еще среду, общество. Какие нити шевелит в нем оно преимущественно, как оно шевелит их, отчего?
Достоинство художественного произведения, как такового измеряется прямо пропорционально этой цельности между формой и идеей и непосредственной прочувствованностию сюжета. Мы говорим: стихотворения Фета художественнее многих стихотворений Некрасова.
Но оценка литературного произведения не может ограничиваться одной этой стороной: сюда входит оценка содержания, и возможен следующий отзыв: такое-то произведение при глубокой и важной идее не выдержано в художественном отношении. Другое — милая безделка, чрезвычайно выдержанного характера. И никто не запомнит вторую, тогда, как многие будут обсуждать и спорить относительно первой.
Вообще — если признать равными прочие условия — тогда:
1) тенденциозное произведение ниже нетенденциозного (это значит, что при одинаковой глубине внутреннего содержания второе дает это содержание с большим проникновением и в более совершенной форме изложения. Оно проникнуто большим количеством образов и чувств из глубокой сферы мысли и чувства). (— неточно).
2) При одинаковых художественных достоинствах выше произведение, проникнутое более глубокой идеей.
3) Два эти момента допускают затем множество комбинаций, взвесить которые в том и другом отношении — дело критики.
29 декабря
Сонька решительно начинает философствовать. Первый вопрос отчего я услышал от нее в начале этого месяца.
— Я уеду в Петербург, мне будет скучно,— говорю я.
— Не езди.
— Надо ехать.
Она задумалась и потом спросила.
— Отцево няде?
Сегодня, болтая всякий вздор, она бессознательно произнесла слово зюик (жулик). Потом вдруг остановилась и обращаясь ко мне и Дуне спрашивает:
— Зюик. А сте тякое нязиваится зюик?
Теперь садится около меня за стол, берет карандаш и бумагу и говорит "писать буду":
— Этим поем (полем) безить сябака.
Карандаш падает на пол.
— Подими, подими, мне писять няде: этим поем бизить сябака...
— Врешь, не бежит вовсе.
— А кто безить. Птицька сте-и?...
Свободное копирование
