Воспоминания анархистки - 140

Впервые настоящее доверие со стороны А.И. я почувствовала, когда он попросил меня прочитать воспоминания какого-то бывшего зэка, описывавшего лагеря Дальнего Востока 30-х годов, еще до открытия «Колымы». Сам автор, киевлянин, уже умер, но его сын, узнавший от кого-то из лагерников, друзей отца, о Солженицыне и о том, что он собирает подобные материалы, прислал ему отцовскую рукопись. Это была так называемая «конторская книга», разграфленная для ведения бухгалтерских дел и записанная сплошь довольно убористым и не всегда четким почерком. Автор почти не вдавался в оценки, он описывал известные ему факты — аресты, допросы, методы их ведения, принудительную работу в лагерях, добавляя к этому разве что слова «так вот они и строили социализм». Солженицын объяснил, что времени для чтения у него нет, поэтому он просит меня прочесть всю рукопись, чтобы отметить могущие быть интересными для него места. Конечно, я взялась, тем более, что для меня там всё было интересно, поскольку А.И. уже давал мне читать главы своего «ГУЛАГа».

К тому времени в Рязань приехала Катя Олицкая, автор известных «Воспоминаний», которые ходили тогда в самиздате. Катя была подругой Татьяны еще по кзыл-ординской ссылке: она тоже сидела в Верхнеуральском политизоляторе, а затем они встретились снова на Колыме. С Солженицыным Катя познакомилась раньше нас. Она жила в Умани, но приезжала в Москву, их свел кто-то из лагерников, после чего она довольно часто стала бывать в Рязани, передавая А.И. материалы как свои, так и других «зеков», в частности, о Соловках.

На этот раз она привезла из Москвы известную переводчицу Риту Райт[1]. Та тоже сидела, но у нас, в отличие от Кати, к Рите было настороженное отношение: мы знали, что она согласилась сотрудничать с «органами» и ведет двойную игру, за что ее выпускают без надзора за границу. Солженицын прямо заявил, что он не хочет видеть Риту Райт, но мы успокоили его, сказав, что поселим Риту у нашей Ирины: это далеко, нашего адреса она не знает, так что сама придти к нам не сможет, а у нас будет только Катя.

На самом же деле, никакой конспирации не получилось, потому что, вопреки запрету А.И., Катя стала читать «ГУЛАГ» при Рите Райт, заявив на мой протест, что «Рита — хорошая баба», а затем привела ее к нам в то самое время, когда я читала эту обширную рукопись. И хотя я сунула ее под подушку, прежде чем выйти в другую комнату, вернувшись, я застала Риту уже за чтением... Боюсь, я вела себя не слишком вежливо, но можно ли быть вежливым с человеком, который сразу же начинает обшаривать комнату, едва только войдет в нее?