Москву я никогда не любила и рассталась с ней легко. Рязанский поезд медленно полз на юг, за окном проплывали знакомые места. Шли первые числа мая. Уже под Рязанью, на станции Рыбное я увидела первых пленных немцев. Их вагон стоял на путях в стороне от нашего поезда. Прямо против нашего окна в путанице рельс находилась водопроводная колонка. Несколько пленных набирали из нее воду, их охраняли два конвоира. Немцы боялись. Они беспокойно оглядывались, все их позы и жесты выдавали страх, который передался и мне: ведь все уже были наслышаны о немецких зверствах... «Как только их послали с двумя конвоирами?» — услышала я голос соседки по вагону, простой женщины, точно так же с беспокойством смотревшей на немцев. Слава Богу, с ними ничего не случилось...
И вот я снова в Рязани, иду полупустыми улицами, перегороженными во многих местах самодельными баррикадами, которые никого не могли бы остановить. Неподалеку от нашего дома на Подгорной «баррикада» была сложена из досок старого забора и кучки поломанной мебели. Настоящие надолбы и баррикады я увидела только у моста над железной дорогой.
Осенью и в начале зимы 1941/42 года Рязань не была защищена с запада. Между фронтами оказался большой разрыв, наших войск здесь не было. Где-то на Волге формировалась 10-я армия, но в Рязань она прибыла только к большому наступлению в декабре 1941 года. Армией командовал генерал Голиков, позднее маршал. Его книга «В Московской битве» так и не увидела свет, хотя в газетах 60-х годов писали, что она уже выходит. Я долго искала ее, бегала по книжным магазинам, но под конец узнала, что искать ее напрасно. К двадцатилетнему юбилею тех событий в рязанской областной газете «Приокская правда» была напечатана глава из этой книги — «В Рязани», из которой можно было узнать, что Голиков приехал в Рязань 26 ноября 1941 года, а прямо перед этим 24-25 ноября немцы взяли Михайлов и Захарове и были от Рязани в тридцати километрах. Сколько их, и где они находятся, известно не было, разведка не работала.
Одна из жительниц Михайлова рассказывала мне, как немцы появились в городе.
Она работала в каком-то учреждении кассиром, и в тот день ей надо было пойти в банк за деньгами для зарплаты. Она их уже получила, когда кто-то вбежал в помещение банка с криком: «Немцы в городе!» Захватив портфель с деньгами, моя знакомая бросилась на улицу вместе с другими и побежала домой. Домик ее стоял на окраине города, и на протяжении всего своего пребывания в Михайлове немцы сюда не заглядывали. Больше всего ее беспокоил вопрос: что делать с деньгами? Хранить? Но если придут немцы и обнаружат эти деньги (как истинно советский человек, она полагала, что немцы первым делом проведут повальные обыски у всего населения), ей придется плохо. Уничтожить их? Но если вернутся наши, то как объяснить их исчезновение? Так в страхе она и прожила до 7-го декабря, когда немцев из Михайлова выбили.
Было и другое. Близ Михайлова в каком-то старом помещичьем доме располагался местный санаторий. На доме была блестящая крыша из оцинкованного железа — предмет давней зависти близлежащей деревни. Едва только в Михайлове появились немцы, крестьяне в ту же ночь эту крышу сняли и растащили по своим домам...
Свободное копирование
