Воспоминания анархистки - 119

Выручил отъезд брата. Вместе с семьей он жил на Сивцевом Вражке, его квартира теперь пустовала, и, уезжая в эвакуацию, жена брата предупредила домоуправление, что в ней буду жить я, договорившись о моей туда прописке. Но меня так и не прописали, хотя включили в ночное дежурство по дому. В списке, висевшем на стене в подъезде, значилась моя фамилия и число, когда мне следовало приходить на ночное дежурство. Возникла комическая ситуация. Поскольку многие из дома уехали, а других вселили сюда с дальних улиц, люди друг друга не знали. И вот я, человек, не имеющий права здесь ночевать, обходил с патрулем квартиры для проверки документов и нагло утверждал: «Да, эти люди здесь живут...»

Поздней осенью, когда еще не было снега, а ночью — ни одной искорки в окнах, переходить Арбат было крайне опасно. Темнота была такой, что я не видела, где кончается тротуар и начинается проезжая часть улицы. Ходить по переулкам приходилось ощупью, ведя рукой по стенам домов, чтобы не пропустить поворот. Я ходила благополучно, но соседке по квартире какой-то встречный попал пальцем прямо в глаз... В довершение всего в декабре нам объявили, что мы переселяемся в дом на Смоленской площади над 2-м гастрономом. По каким-то соображениям жильцов выселяли из всех домов, стоявших в пятисотметровой полосе от Москва-реки, приказав взять с собой только легкие вещи, так как в новых квартирах вся обстановка сохранилась.

Нам досталась двухкомнатная квартира над самим гастрономом, принадлежащая какому-то артисту. Одна из комнат была такой огромной, что в ней был как-то незаметен большой концертный рояль. Да и диван, как мы смеялись, был принесен сюда из театрального фойе: на нем спали поперек по пять человек наших фронтовых друзей, которыми мы обзавелись еще на старой квартире.

Поначалу их было двое — два офицера, которые только что вышли из окружения и ждали нового назначения из военкомата. К нам они попали, потому что у одного из них в нашем доме жил двоюродный брат. Квартира брата оказалась заперта, сам он уехал в эвакуацию, и хотя ключи были у нас, мы не могли отправить этих симпатичных и усталых ребят в холодную комнату: наш дом отапливался печами.

Так они поселились в нашей квартире и помогали нам при переезде на Смоленскую площадь. Расстояние здесь было небольшим — миновать несколько домов и перейти площадь, поэтому машину для переезда нам не дали, но в то время воздушные тревоги бывали по восемь раз на дню и, перетаскивая вещи, мы постоянно застревали: одни — на старой квартире, другие — на новой. А потом, получив направление на фронт под Москву, эти ребята часто приезжали в город по делам и обязательно заходили к нам уже со своими друзьями. Представляю, как всем им было приятно после окопов и блиндажей посидеть в креслах, попить домашнего чаю, поиграть в шахматы, послушать патефон (потом он с ними отправился на фронт) и почувствовать себя — дома... Когда дела, казалось, стали совсем плохи, они нас успокаивали: в случае чего — увезем, будьте только вместе...

Немцев в Москве ожидали со дня на день. Мать хозяина квартиры довольно часто наведывалась к нам, чтобы приглядеть за обстановкой, и советовала, в случае появления на Арбате немецких мотоциклистов, ложиться