Воспоминания анархистки - 117

В нашем комбинате эвакуация продолжалась. Она шла этапами. Я, как одинокая, подлежала эвакуации в последнюю очередь. Но многие не хотели уезжать не только из-за патриотизма. С собой в эвакуацию человек имел право взять только самых близких или неработающих родственников. Что было делать с остальными? Люди не хотели рвать семейные связи. К тому же, во все времена москвичи очень высоко ценили свою московскую прописку и самую худую жилплощадь в столице. Уедешь — не вернешься! Заводы переводили из города в город, они могли остаться там со своими людьми и машинами, а после войны их могли перевести вообще в другую часть страны... Так один рязанский завод эвакуировали сначала в Волжск, оттуда перевели в Ростов-на-Дону, а затем несколько цехов и часть обслуживающего персонала с семьями — в Ереван. Конечно, при известной ловкости потом можно было и вернуться в родные места: у этого гигантского решета — советской административной системы — достаточно много дыр и возможностей использовать различного рода «неправды», но удастся ли?

Отсюда рождался отказ от эвакуации и, как следствие, — лишение стажа работы в данном учреждении и просто увольнение.

Наконец, дело дошло и до меня. Как говорили, больше всего спешил уехать наш новый директор, еврей, объясняя свою спешку беспокойством: а вдруг все-таки войдут немцы? Может быть, поэтому он и не слишком стремился наказать тех, кто отказывался эвакуироваться. Я мотивировала свое нежелание тем, что считала эвакуацию преждевременной, и говорила, что если меня уволят, пойду работать в госпиталь. «А если придут немцы?» — «Уйду пешком в Рязань. У каждого из нас есть еще и обязанности перед старыми родителями...» Были и другие такие же.

По тогдашним временам наказаны мы за свое упрямство были легко. В моей справке было написано, что я увольняюсь за отказ «от поездки на работу в другой город», — слово «эвакуация» употреблено не было, так что уголовно-наказуемого поступка я не совершила. Соответственно, мне не выдали уже оплаченных мною облигаций государственного займа, а стаж моей работы был убавлен на три года. И все же я полагала такую расплату достаточно мягкой, могло быть гораздо хуже...