Воспоминания анархистки - 115

Из библиотеки я поехала в комбинат. Он стоял невредимым. Как видно, его решили пока не взрывать, но наша обычная проходная из переулка была закрыта, действовал только главный вход с Ярославского шоссе.

В цеха нас не пустили, все собрались в вестибюле, и всезнайки, которые везде есть, рассказывали, какие огромные суммы выписаны каждому из нас за будущий отпуск в ведомостях. Однако денег нам не давали. Каменный Молотов (комбинат носил его имя) тупо молчал, возвышаясь над нами, пока не вышел представитель администрации и сообщил, что за деньгами поехали в банк, но придется немного подождать. Кто-то спросил, что же нам теперь делать. В ответ мы услышали все тот же совет уходить «в стороны города Горького» и о поездах «на шестидесятом километре». Идти никто из нас не собирался. Поэтому в ожидании денег мы пошли прогуляться на Ярославский рынок.

Палатки были закрыты, рынок был пуст, а по Ярославскому шоссе неслась бесконечная вереница машин, груженых людьми, вещами, цветами, мебелью... На тротуарах, как и в центре, было много людей, шли оживленные разговоры, люди переходили от группы к группе. Передавали, что в банках творится неразбериха, иные кассиры, получив деньги, тут же с ними скрывались, поэтому рабочие некоторых предприятий сопровождали своих кассиров, чтобы те не сбежали. Такая же сумятица происходила и на заводах. Одни, наиболее «сознательные» рабочие непременно хотели ломать станки, чтобы те не достались немцам, тогда как другие им этого не давали делать, резонно спрашивая, на чем тогда они будут работать...

Наш комбинат был тих и спокоен. О машинах никто не думал, в здание нас не пускали, кассир денег не получил, поэтому нам предложили придти за ними на следующий день. На улицах продолжался поток машин, и в толпе гуляла пущенная кем-то фраза: «Сами уехали, а нас оставили...» Поражало, что среди этих ошалевших машин спокойно и деловито двигались троллейбусы и трамваи, останавливаясь, где положено. Работало и метро, хотя, как говорили, на два часа оно было закрыто, и этим был вызван слух, что Москву хотели взорвать снизу, из-под земли.