Воспоминания анархистки - 111

Чем ближе подходили к Москве немцы, тем больше людей стремилось выехать из города. При эвакуации заводов работников не спрашивали, хотят они уехать или нет. Всё происходило в приказном порядке, все мы были накрепко привязаны к своему месту работы, и отказ от эвакуации мог навлечь на человека весьма серьезные неприятности. Многие бежали из Москвы сами, но это было сделать еще труднее: вокзалы железных дорог, еще не перерезанные наступающими немцами, буквально осаждались людьми.

В первую очередь, это относилось к нашим трем вокзалам на Каланчевской площади. Даже когда я не ездила в Лось, я ходила туда, чтобы узнать — идут ли еще поезда с Казанского вокзала? Если идут, значит, Рязань еще не взята... Но что там творилось! Вокзал тонул в толпе людей. Сплошной массой толпа покрывала не только тротуары, но и большую часть площади, пробиться же внутрь вокзала было, по-моему, вообще невозможно. И всё же некоторым удавалось даже сесть в поезд, причем деньги играли далеко не главную роль, нужна была физическая сила и еще — вещи. Помню, как соседи сестры по квартире, довольно состоятельные люди, которым удалось достать билеты, с вокзала прислали нам записку на клочке мятой бумаги: «Отдайте подателю сего пальто из шкафа и стенные часы». Тот, кто ее принес, сказал, что посадил их в вагон. Я пошла в их комнату, сняла часы, достала пальто и отдала их этому человеку. Потом, когда соседи вернулись, они подтвердили, что так всё и было, я не ошиблась.

Ключи от своих квартир и комнат уезжавшие обычно оставляли соседям с просьбой приглядеть, а если будет нужно — пользоваться и квартирой, и вещами. Часто в момент отъезда, уже не надеясь на возвращение, люди раздаривали множество вещей, а когда они всё же возвращались назад через два или три года, по этому поводу начинались ссоры и скандалы.