Воспоминания анархистки - 105

Живущим ныне трудно представить атмосферу страха и подозрительности, которая определяла жизнь Москвы тех лет.

Как я уже говорила, сестра Люба жила в районе Арбата и Смоленской площади — правительственной трассы, где полицейские меры были особенно строгими, потому что здесь, не считаясь с правилами движения, неслись правительственные автомобили, и Сталин ездил к себе на дачу. Все дома, особенно их чердаки, окрестных улиц и переулков находились на учете, их постоянно осматривали. В старом доме, может быть, видевшим еще Наполеона, на углу 1-го Смоленского переулка, где жила сестра, чердак, на котором сушили белье, сначала закрывали только на дни праздников и демонстраций. Потом его запечатали наглухо. Ночью в квартиры в сопровождении домуправов являлись милиционеры для проверки документов: не ночует ли кто из посторонних, знакомых или родственников? Всех поднимали, проверяли, требовали объяснений.

Когда мне приходилось работать в вечернюю смену, я кончала в двенадцать часов ночи и не хотела возвращаться в Лось, где была прописана, потому что по дороге со станции там раздевали и даже убивали. Здесь же, при проверках, меня и сестру ждали неприятности. Но вот как-то нам, работавшим в полиграфкомбинате, поменяли пропуска. Новая книжечка была крупнее обычной, ее обтягивала красная кожа, на которой золотом под государственным гербом Союза была оттиснута непонятная надпись: «ГУГК при Совнаркоме». Позднее ее изменили на еще более внушительную «ГУГК при МВД».[1] Что написано внутри, никого уже не интересовало, подавлял один ее вид. Когда при очередном обходе милиции сестра показала патрулю мой пропуск, то услышала: «Тише, не будите ее...» И патруль на цыпочках удалился.

Конец ночи мы не могли заснуть от смеха. После этого мне уже ничего не грозило во время ночных обходов.

Тиснение золотом по коже и загадочная надпись на пропуске привели к совершенно анекдотической истории, которая произошла с одним моим сослуживцем. Летом, гуляя в Филях с компанией, и, по-видимому, выпив, он отошел в сторону, улегся на траве и неожиданно заснул. Проснулся он от ощущения какой-то тревоги, и чуть приоткрыв глаз увидел неподалеку от себя милицейские сапоги, а далее самого милиционера. «Кончено, арестован!» — успел он подумать, как милиционер, увидев, что тот пошевелился, сделал шаг вперед, вытянулся, отдал лежащему честь и отрапортовал: «Докладываю, что никаких происшествий не произошло, у вас все цело, вот документы и деньги!» — протянув ему бумажник и пропуск. Он объяснил, что уже давно охраняет моего сослуживца, и предложил сходить за такси, на что тот благосклонно согласился...

Но такие курьезы только подчеркивали трагедию нашей жизни в целом и те бесчисленные драмы, от которых никто из нас не мог быть застрахован. И меньше всего мы, побывавшие в тюрьмах и ссылках.