Воспоминания анархистки - 104

Да, конечно, жизнь не останавливалась, но я хорошо помню, как однажды я с подругами шла по Арбату, и мы чему-то заразительно смеялись, пока не заметили, что окружающие смотрят на нас с удивлением и даже с каким-то страхом, как на людей ненормальных.

Действительно, в массе своей люди на улицах Москвы были мрачны, озабочены, они не улыбались, не смотрели по сторонам, были подозрительны и недоверчивы. 30-е годы — годы бесконечных политических процессов, годы арестов и внезапного исчезновения людей. Об этом написано, но написано еще мало, да и нельзя передать современному человеку всю ту атмосферу ужаса и безысходности, которая была нами загнана в дальний угол нашего сознания, но с которой мы жили, с которой мы засыпали и просыпались на следующее утро. И совершенно неверно, что большинство окружавших нас было доносчиками, — я считаю, что это попытка коммунистов оправдать себя и свои органы, оправдать массовые аресты и чудовищные оговоры людей, к которым вынуждали пытками органы ОГПУ-НКВД. Люди продолжали рассказывать анекдоты, рассказывали о том, что видели и что слышали, хотя часто потом не спали ночью, размышляя, кто из присутствовавших может донести.

Вот один тому пример. Основной нашей работой было создание Большого советского атласа мира. Карты первого тома печатали немецкими красками на немецкой бумаге, они были точны и хороши, так что на выставке в Париже атлас был отмечен медалью. Хуже обстояло дело со вторым томом. Большая его часть шла на нашей бумаге, при печати она рвалась, машины часами простаивали, и мы мучились на поправках. Когда второй том был напечатан, четырех граверов, в том числе и меня, вызвали в кабинет директора, который куда-то уехал, отбирать лучший экземпляр, который должны были отвезти лично Сталину. Когда мы пришли, на столах кабинета были разложены сто уже отобранных экземпляров. И мы решили, что нам нечего делать: люди и так отобрали лучшие. Поэтому мы провели несколько часов, смеясь и разговаривая, а потом вытянули из стопки первый попавшийся и отложили как итог работы. Мы доверяли друг другу и не имели случая в этом раскаяться.

К слову сказать, с этим вторым томом произошла курьезная история. Он должен был дать исчерпывающие сведения обо всей экономике нашей страны — где что добывают, где обрабатывают. В сельском хозяйстве учитывалось поголовье скота до десяти тысяч голов, и так далее. Атлас был действительно нужен и точен, второй том на выставке в Америке получил золотую медаль, а двести отвезенных туда экземпляров проданы с молниеносной быстротой. И тогда кто-то решил, что успех атласа объясняется тем, что мы поместили там все необходимые для шпионов сведения.

На комбинате началась паника. Здесь можно было развернуть огромный процесс «вредителей», в котором были бы замешаны сотни, если не тысячи людей различных специальностей, почти все институты, которые поставляли нам материал и участвовали в работах... В конце концов можно было обвинить... самого Сталина: ведь это он держал атлас в руках перед его отправкой на выставку в Америку! Но, слава Богу, как-то обошлось, и эта история даже не попала в газеты. Тем не менее, атлас был снят с производства, немногие экземпляры, поступившие в библиотеки, заперли в «нулевые» шкафы спецхранов, а когда немцы подходили к Москве, оставшиеся карты мы сожгли в топках...