Воспоминания Елены Робинсон - 28

Мать Георгия Петровича, юная красавица Евгения Михайловна, была дальней родственницей Агалиных, бережливая и хозяйственная, она исполняла в их доме роль экономки. Когда болезненная Мария Антоновна покинула земную жизнь, Николай Осипович женился на Евгении, она стала дворянской. После смерти Николая Осиповича Евгения Михайловна вышла замуж за инженера разночинца Петра А. Орловского, но для сына мать сохранила дворянскую фамилию Агалин - Орловский не возражал. Орловский П.А. мне запомнился как добрый дедушка из сказки. Он очень любил животных и всегда ходил по квартире с котом. В блокаду в 1943 года он умер.

Г.П. Агалин жил здесь со второй женой Тамарой Алексеевной Лопатиной, двухлетней Женей и няней Дуней. Супруги работали в ГИДЕПЕ горными инженерами.

Входишь, бывало, в их комнату и замираешь. Здесь сохраняется дух дореволюционного Петербурга. На одной стене красовались полотна, -копии великих художников… В углах висели мастерски выполненные портреты Николая Осиповича и Марии Антоновны Агалиных в позолоченных овальных рамах. На шкафу стояла бронзовая фигура Жанны Д’Арк на коне со знаменем. По бокам старинного, в позолоченной раме зеркала возвышались золотые канделябры с ангелами, несущими свет. Все стены комнаты были увешаны более мелкими картинами. Светло-коричневое пианино с бронзовыми подсвечниками при прикосновении издавало божественные звуки. Очень любила я слушать слегка приглушенное звучание музыкальной шкатулки.

В книжном шкафу с цветными стеклами в стиле модерн можно было разглядеть старинные книги в красных переплетах с золотыми обрезами и несколько инкунабул, которые теперь никем не читались. В наше время читали «Счастье» Павленко, «Поднятую целину» Шолохова, «Молодую Гвардию» Фадеева и многое другое. А книги подобные Агалинским считались буржуазными издержками. Запомнились мне мягкие кресла, обитые серебристо-зеленоватым бархатом, на которых мы часто сиживали, слушая рассказы няяни Дуни о прошлом. Дуня, как мы её называли или Душа, Душенька, как называл её хозяин, прислуживала этой семье уже более 40 лет.

Однако в семье Агалиных произошел разрыв, и получилась такая же история, что и у Максутовых: «Сейчас война – все устраиваются как могут». Свист пуль, бомбежки, разрыв в семье тяжело отразились на Вале – она стала заикаться. Дуня нянчила Валю до самого развода супругов в 1949 году. Первая жена, Мария Самойловна Венецкая не претендовала на няню, и она осталась при Георгии Петровиче, к которому привязалась как преданная собака. Какие бы не были нападки на её хозяев, она отчаянно защищала их, а Женьку очень любила.

К Дуне я была очень привязана, как к своей няне. Приходя из школы, всё ей рассказывала, если бывала в гостях– делилась впечатлениями… Но потом грустила, осознавая вдруг, то Дуня не моя няня. Крупная, но несколько рыхловатая старушка, глаза добрые и вместе с тем строгие, руки нежные и мягкие все в морщинках. Она была настоящая няня, собирательный образ дореволюционных нянь, честных, по собачьи преданных своим господам, любящая и вырастившая всех детей семейства Венецких и Агалиных, начиная с 1903 года. В коммунальной квартире Дуня была замечательным образцом поведения: со всеми сдержанна, в меру приветлива, и даже дипломатична; схваток с жильцами у неё никогда не было, и никто на неё не нападал. Господином Евдокии Васильевой был Георгий Петрович Агалин.