Как-то Щеснюк попросил меня спрятать подальше завернутые в тряпку произведения его искусства: печать, штамп, макет удостоверения. Я засунул их в пустую коробку от лекарства и положил в дальний угол шкафа. Порошки и таблетки мы хранили в пустых коробках от Mapharsen'а, которые имелись у нас в достатке. Дня через два в процедурную зашел Зельманов, открыл шкаф с медикаментами. Потом стал открывать подряд все коробки с лекарствами.
- Что вы ищите? - спросил я его.
- От головной боли есть у тебя что-нибудь?
Я выложил все подходящие лекарства, бывшие в моем распоряжении. Он что-то выбрал и ушел. Мы с Богданом решили, что держать «документы» в шкафу небезопасно. В процедурной, как и в других помещениях больницы, потолок был из побеленных необструганных досок. Одна из досок была короче остальных и не доходила до стены. В образованное короткой доской отверстие можно было просунуть руку, и туда Щеснюк засунул завернутые в тряпку изделия своего творчества. Через несколько дней я должен был сопровождать больных в Сусуман в больницу Заплага, и Богдан попросил меня:
- В Сусуманской агитбригаде работает Наташа Шевчук - солистка хора. Я с ней знаком по львовскому подполью украинских националистов с времен немецкой оккупации. Она живет в Сусуманском ОЛПе и свободно выходит за зону. Мне нужна типографская краска. Может быть, она сможет достать ее в Сусуманской типографии. Я мог бы написать ей записку, но это рискованно - на вахте могут обыскать. Так что, если удастся увидеть ее, передай мою просьбу: скажи для Богдана Щеснюка.
Приехав в Сусуман и подойдя к вахте Сусуманского ОЛПа, я узнал, что бригада художественной самодеятельности в то время разъезжала с концертами по приискам и Наташи в лагере не было.
В лагпункте Щеснюка, как художника, знали уже все надзиратели и вахтеры, и Богдан решил проверить, выпустят ли его за зону без охраны. Для этого он попросил дежурного вахтера пропустить его в баню, находившуюся за зоной. Вахтер выдвинул штырь, запиравший калитку у вахты, и Богдан поспешил в баню. А навстречу ему шел начальник режима. Зайдя на вахту, он спросил дежурного:
- Ты что это выпустил за зону Щеснюка без охраны?
- Да это художник! Пошел в баню выкупаться, пока народу немного.
- Догони его немедленно и верни в зону! У него три побега, двадцать пять лет сроку и особое предписание в личном деле: без конвоя ни на шаг!
На следующий день в больницу зашел Зельманов и спросил:
- Как у тебя Щеснюк?
- Да ничего, поправляется. Помогает санитарам и мне немного.
- Выпиши его с завтрашнего числа! Я подпишу.
И на следующий день Богдана специальным конвоем отправили на Линковый
Свободное копирование
