В апреле 1946-го года открытая грузовая машина с заключенными, в которой был и Щеснюк, отправилась по Колымской трассе на север. В поселке Палатке водитель и конвоиры по очереди сходили в столовую. Заключенным выдали сухой паек и разрешили сойти с машины, попить воды и погреться в гараже. Богдан, улучив момент, выскользнул из гаража и спрятался в поселке в одном из сараев. Обнаружив при посадке в машину недостачу зэка, но не найдя его в поселке, конвоиры с этапом заключенных отправились дальше. Голодный и замерзший, обходя посты, Щеснюк снова попал в Магадан. На этот раз он не рискнул получать паспорт по поддельной справке освободившегося зэка и подделал себе справку ссыльного. Вновь занялся живописью и фотографией, и стал откладывать деньги на черный день. Познакомился с земляком - пронырливым поляком, любителем спиртного, и как-то за кружкой пива сказал ему, что хотел бы уехать домой, но пока его не пускают. Поляк пообещал помочь. Спустя несколько дней поляк зашел к нему и сказал:
- Есть у меня знакомый моряк. Через неделю он едет на материк, может тебя вместе с бригадой грузчиков провести на корабль и спрятать в трюме. В пути он будет тебя кормить, в Находке высадит и проведет в город. Но ему нужно хорошо заплатить.
- Пять тысяч у меня есть.
- Маловато, но я попытаюсь его уговорить!
Через два дня пришел поляк и, взяв у Богдана деньги, сказал:
- Все готово. Поедем в порт на машине: так безопаснее.
Богдан забрался в кузов грузовика. Полез за ним и поляк. Подъезжая к порту, Щеснюк увидел группу солдат с овчаркой. Заподозрив неладное, он постучал по кабине водителя, крикнув:
- Останови машину! Живот схватило.
- Не останавливайся! Езжай прямо, - крикнул водителю поляк.
Но водитель уже успел притормозить машину. Щеснюк спрыгнул с нее и побежал к деревянной уборной, расположенной у подножья сопки. По дороге он заметил, что грузовик подъехал к военным, поляк соскочил с машины и подошел к солдатам. Щеснюк зашел в уборную. Рядом с ним отправлял свои естественные нужды и курил какой-то мужик в рабочей телогрейке и потрепанной шапке. Притворившись выпившим, Богдан развязным тоном обратился к нему:
- На материк еду! Хочешь, возьми мое пальто и шапку.
- А не жалко? Небось, выпил лишку?
- Было дело! Так бери, пока не раздумал. Приеду на материк, новую одежду справлю, а потом заявлюсь домой.
И Щеснюк снял с себя приличное пальто и протянул его мужику. Обменялись они и шапками. Сквозь щель уборной Богдан увидел, как поляк что-то объяснял вохровцем, а затем машина развернулась, проехала немного по дороге и остановилась у обочины. С грузовика соскочили три бойца. Мужик в новом пальто и шапке медленно спускался по тропинке к дороге, а Щеснюк, пригнувшись, стал быстро пробираться сквозь кусты стланика вверх по склону сопки. Только бы добраться до вершины, а там вниз по другому склону, и можно оторваться от погони. А внизу у дороги бойцы уже схватили мужика, стали бить его, втащили в машину. Остальные бойцы вместе с собакой и поляком подошли к машине и только тут обнаружили, что мужик-то не тот. Увидев пробирающегося по склону сопки Щеснюка, чекисты спустили с поводка собаку и отправились за беглецом. Силы были неравные. Скоро Богдан выбился из сил. Услышав вблизи выстрелы и лай собаки, он лег на землю, укрыл голову и руки телогрейкой, оберегая их от зубов овчарки, и стал ждать подхода бойцов. Истерзанный собакой, награжденный изрядной порцией пинков и тумаков, Богдан вместе с охранниками спустился вниз к машине. Вновь попал к своему старому следователю.
- От нас не убежишь, - заверил он Щеснюка, - а пулю в затылок можешь получить запросто. Ты еще счастливо отделался.
И действительно! Ведь ему удалось полгода пожить на свободе, хотя новый суд и увеличил срок пребывания его в лагере.
Свободное копирование
