Завелася там одна девчонка,
За нее пускали финки в ход,
За ее красивую походку
Костя пригласил ее в кино:
- В крепдешины я тебя одену,
Лаковые туфли нацеплю,
Золотую брошь на грудь повешу,
И с тобой на славу заживу.
Из блатной песни
До войны Асманов работал ювелиром, затем два года воевал, а в самом конце войны получил срок и попал на Колыму. До этого в Австрии ему удалось раздобыть чемодан с уникальными инструментами часового мастера (швейцарского производства), включавшими миниатюрные станки: токарный, фрезерный, сверлильный и другие приспособления, о которых ранее он не только не мечтал, но даже не знал об их существовании. Если обычные часовые мастера Колымы занимались, в основном, чисткой, смазкой часов или заменой сломанных или изношенных деталей, то Асманов мог изготовить из подходящего материала практически любую деталь к редким заграничным, трофейным часам. Асманову удалось провезти с собой свой чемодан нераспотрошенным через все тюрьмы, лагеря и пересылки.
В Сусуманском ОЛПе он уговорил начальника лагеря открыть часовую мастерскую для вольнонаемного состава лагерной администрации и вохровцев. Ею пользовались также жители поселка, лагерные придурки и блатные. Не замедлил явиться к нему и начальник лагеря.
- Посмотрим, какой ты мастер, - сказал он, поручив Асманову починить трофейные часы, которые не брал у него в починку поселковый часовой мастер, и сломанное серебреное колечко с камнем.
Работой начальник остался доволен, а затем сделал большой заказ. Принес золотой песок с прииска и приказал изготовить из него портсигар и посеребрить, чтобы изделие не так бросалось в глаза. С золотом Асманов старался не связываться, так как срок грозил за это немалый, но начальнику отказать не смог. Постоянные заказы имел он как ювелир и часовой мастер и от других клиентов.
В каждом районе Магаданской области была своя, освобожденная от другой работы, бригада художественной самодеятельности из заключенных - бывших артистов и просто талантливой молодежи: мужчин и женщин, музыкантов, певцов, драматических артистов, исполнителей цирковых номеров. В Заплаге артисты жили в Сусуманском ОЛПе в просторном бараке, где обычно проводились и репетиции. К бригаде артистов был прикреплен автобус, переоборудованный из грузовика, на котором актеры выезжали на прииски, где они давали концерты в лагпунктах и клубах вольных поселков, причем в последних - платные. Как во всех лагерях, где мужчины и женщины находились в одной или смежных зонах, надзиратели зорко следили за нравственностью заключенных. Для провинившихся актеров это грозило переводом на общие работы или отправкой на прииск. И все же любовные связи в артистической среде процветали, как между заключенными, так и между ними и вольнонаемными. Женская половина агитбригады особенно в этом преуспевала.
Асманов, всегда хорошо одетый и представительный мужчина, имевший пропуск на бесконвойный выход за зону, червонцы и женские часики в карманах, удовлетворял свои мужские потребности и с артистками культбригады, и с бывшими заключенными и вольнонаемными договорницами поселка. Он всегда мог откупиться от надзирателей, но, подхватив сифилис, все же не избежал вензоны на Двойном, где пробыл более полгода.
Свободное копирование
