Нарядчик

   Я бачив дивний сон: немов передо мною

   Безмiрна та пуста i дика площина,

   А я, прикований ланцем залiзним, стою

   Пiд височенною гранитною скалою,

   I далi тисячи таких самих, как я...

   ...I голос сильний нам з гори як грiм гримiв:

   - Лупайте цю скалу. Нехай нi жар, нi холод

   Не спинить вас. Зносiть i труд, i спрагу й голод,

   Бо вам призначено скалу оцю розбить.

   I. Франко

   Нарядчик на Двойном не был блатным, как это было на других лагпунктах прииска. Иван Лукич Мельниченко перед войной окончил два курса Высшего военно-топографического командного училища в Ленинграде и в начале июня 1941-го был направлен на летние военные учения к государственной границе страны, во Львовскую область. Здесь его застала война, затем немецкое окружение. Командиров и рядовых Красной Армии учили, как проводить наступательные операции, как громить врага на его территории; но как защищать свою землю, как, при необходимости, организованно отступать, они не знали; к партизанской войне в тылу врага тоже не были готовы. Фашисты стремительно рванулись вперед, клиньями врезаясь в советскую территорию, охватывая с флангов наши воинские подразделения, уничтожая линии связи, захватывая полевые аэродромы, склады с оружием и боеприпасами. Попав в окружение, израсходовав все патроны, оторванные от своих баз и складов с боеприпасами и продуктами питания, лишенные связи с штабами армий и дивизий наши воины отдельными группами прорывались к своим, но часто попадали в плен к немцам; другие рассеялись, смешавшись с местным населением.

   Одна сердобольная молодая сельская жительница приютила Ивана Лукича, достала крестьянскую одежду и оказала все знаки внимания молодому парню. Во время фашистской оккупации Украины Иван Лукич познакомился с украинскими националистами-бандеровцами. Их воспринял он в то время, как единственных защитников своей земли от оккупантов, и присоединился к ним для борьбы с фашистами. После освобождения Западной Украины от оккупантов украинские националисты повели активную борьбу с Советской властью и Красной Армией; и, хотя Иван Лукич в ней уже не участвовал, за свою деятельность во время оккупации Мельниченко получил 10 лет ИТЛ и пять «по рогам», а затем был отправлен на Колыму на прииск Скрытый.

   Как доходягу бригадир поставил его в первый же день учетчиком. В то время на прииске велся ежедневный учет добычи и промывки песков по числу тачек, отгруженных в бункер промприбора. Перед обедом к Лукичу подошел бригадир:

   - Сколько тачек отгрузили? - спросил он.

   - Сто восемьдесят пять.

   - Спросит нормировщик или технарядчик, скажешь: «двести восемьдесят пять».

   Через некоторое время к нему, действительно, подошел технарядчик горного участка и задал ему тот же вопрос.

   - Двести девяносто две, - ответил Лукич.

   - Что же ты врешь? Тебя зачем сюда поставили? Я сам считал: сто девяносто тачек вывезли. Еще раз будешь так считать - в забой загремишь!

   Но Иван Лукич настаивал на своей цифре. К концу смены подошел бригадир:

   - Ничего он тебе не сделает! Не его дело тачки считать. Я проведу у экономистки те объемы, которые ты дашь. Мне надо бригаду кормить. И так работяги еле ноги волочат.

   Норму хлеба заключенные получали по выработке за предыдущие три дня, представленной бригадиром и подтвержденной подписью горного мастера. После маркшейдерского замера, который производился в те годы два раза в месяц, лишний объем срезался с бригады, но хлебушек уже был съеден.

   После следующего контрольного замера расхождение между оперативным и маркшейдерским замерами составило около сорока процентов, и, по настоянию нормировщика участка, Лукича сняли на общие работы. Бригадир дал ему работу полегче, но высокорослому молодому парню требовалось калорий гораздо больше, чем он получал, и к концу промывочного сезона он окончательно «дошел». Медкомиссия списала его, как временного инвалида, на Двойной в полустационар, где он проглатывал свою маленькую пайку, валялся на голых нарах или грелся у печки-бочки.

   Но однажды к ним в барак зашел нарядчик лагпункта и спросил:

   - Грамотные, с хорошим почерком есть?

   Лукич отозвался. Нарядчик знал, что статья у Мельниченко 58-1б, что допускать его к картотеке заключенных нельзя, но недавно начальник УРЧа, просматривая картотеку нарядчика, сказал:

   - Картотека у тебя в безобразном состоянии! Чтобы за месяц привел ее в порядок.

   У нарядчика было две картотеки. Карточки одной из них - большего размера на плотной бумаге - хранились у него в шкафу и служили оригиналами. Карточки меньшего размера - картонные - размещались в небольших матерчатых бумажниках, отдельно для каждой бригады, и использовались на поверках и передавались начальнику конвоя, когда бригада отправлялась на работу. Перемещению зэка из бригады в бригаду сопутствовало перемещение его карточки из пакета в пакет. Карточки содержали сведения о заключенном. На поверках и разводах нарядчик вызывал з/к по фамилии, и тот должен был ответить ему, назвав свое имя, отчество, год рождения, статью, срок. Так надзиратели и конвоиры запоминали все, что им нужно было знать о невольниках. На больших карточках, кроме того, было указано: кем и когда заключенный осужден, за какое преступление и конец срока. У политзаключенных на больших карточках по диагонали была прочерчена широкая красная полоса, на маленьких - косой крест через все поле того же цвета, свидетельствовавшие о принадлежности невольника к разряду особо опасных преступников, требующих усиленного внимания со стороны лагерной администрации и конвоя. Такие отметины были и у меня, и у Лукича, согласно которым мы предназначались для тяжелой физической работы, а еще лучше - на убой. Тем не менее, нарядчик взял его в качестве «мыша» - на неофициальную должность своего помощника и дневального. За короткий срок Иван Лукич составил новую аккуратную картотеку и карточки для надзирателей и конвоиров. В обязанности мыша входило также следить за чистотой в помещениях - двух смежных комнатках, в одной из которых стояли два топчана и небольшой столик, а в другой: рабочий стол и шкаф с картотеками и другой документацией. И здесь у Лукича всегда был порядок.

   Когда нарядчик освободился из лагеря, подходящей кандидатуры для преемника не нашлось, и, учитывая деловитость и аккуратность Ивана Лукича, начальник лагпункта Лущекин с согласия начальника ОЛПа и начальника режима временно назначил его нарядчиком, и это «временно» продолжалось уже более двух лет. Зная свое шаткое положение, Иван Лукич никогда не вступал ни с бригадирами, ни с блатными, ни с кем-либо другим из заключенных ни в какие противозаконные сделки - повода придраться к нему не было. Надзирателям и дежурным вахтерам было легко с ним работать, и он пользовался с их стороны поддержкой. Единственной угрозой для него, как и для всех нас, был Берлаг, который усиленно готовился к приему питомцев.