Отмщенья, государь! Отмщенья!
Паду к твоим ногам.
Будь справедлив и накажи убийцу.
Чтоб казнь его в дальнейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример!
Из стихотворения
На небольшой террасе у невысокой сопки вблизи ручья Дайкового прямо подо мхом один из заключенных случайно нашел видимое на глаз золото, не обнаруженное ранее геологами. Хотя золотоносный участок был невелик, содержание золота было столь высоким, что давало возможность горному участку быстро выполнить годовой план. Механизированным способом разрабатывать эту небольшую россыпь на склоне сопки было сложно, и туда направили три бригады для промывки песков проходнушками и лотками. За золото в то время уже можно было достать и жратву, и выпивку. Бригадирами были блатные: Батычко, Кичеджиев и Леницкий. Они сидели со своими приближенными у костра, грелись на солнышке и следили за работой фраеров, таскавших золотоносные пески с террасы к ручью, где их промывали другие з/к. К ним подошел надзиратель Нагуманов и, обратившись к Кичеджиеву, спросил:
- Чего расселись, не работаете?
- Вон наши работяги вкалывают, а мы свой план выполнили - законно отдыхаем!
Ободренный ответом бригадира, один из его помощников, нагло ухмыляясь, спросил:
- А может, гражданин начальник, пришли к нам выпить маленько? Так нам не жалко, угостим!
Побагровев от злости, Нагуманов отошел, в душе поклявшись отомстить обидчику. На следующий день Нагуманов был навеселе и перед началом своей смены зашел к начальнику лагпункта Лущекину:
- Пойдем бить блатных! Я кое с кем из них должен рассчитаться.
Угостив начальника спиртным, он потащил его в зону, зашел в хлеборезку, взял увесистую гирю и направился в барак, где жил обидчик. Разбудив его, сказал:
- Вставай, пойдешь со мной! Я кое-что тебе объясню.
- Не пойду! - ответил з/к и, вытащив бритву, стал резать себе живот, но так, что кровь закапала, а задет был лишь кожный покров.
Нагуманов оставил его в покое, но в ту же ночь избил нескольких блатных, успокоившись лишь после многократных увещеваний Лущекина.
А на следующий день, по случайному совпадению, в лагпункт прибыла комиссия из УСВИТЛа. Один из молодых офицеров зашел в барак бригады пожилого вора Леницкого. Надзиратель, уже под хмельком, выстроил, работавших в ночную смену и теперь отдыхавших, заключенных. У некоторых блатных на шеях были серебренные или алюминиевые крестики. Офицер подошел к одному из молодых парней.
- Неужели вы верите в Бога? - удивился он.
Блатной с крестиком молча, с наглым видом посмотрел на него в упор. На помощь пришел надзиратель. Охватив рукой висевший на шее блатного крестик, он объяснил за него:
- У него другой бог. Этот крестик означает, что он в рот гребет всех.
Вечером, когда пришли дневные бригады, заключенных лагпункта выстроили в зоне перед магаданской комиссией. И, когда прозвучало традиционное: «Жалобы есть?» вперед вышел Кичеджиев. В руках у него была газета небольшого формата - орган КВЧ Заплага для внутрилагерного распространения. На первой странице большими буквами было напечатано: «Привет передовым бригадам Батычко, Кичеджиева и Леницкого прииска Скрытого, выполняющим нормы выработки на 250 процентов!»
- Гражданин начальник, - обратился Кичеджиев к полковнику, руководителю магаданской комиссии. - Мы трудимся, не жалея сил, стараясь дать больше золота Родине, выполняем план на 250 процентов, а нас по ночам надзиратели избивают. За что же?
И по его команде вперед вышли несколько человек с синяками и царапинами.
- Вы уедете в Магадан, а нас будут продолжать избивать и убивать за то, что мы посмели вам пожаловаться, - закончил он.
- Кто избивал? - спросил руководитель комиссии начальника ОЛПа.
Викторов сказал, что он пока ничего не знает, но завтра же разберется и накажет виновных.
- В присутствии начальника ОЛПа, - обратился полковник из Магадана к заключенным, - заверяю, что никто вас пальцем не тронет, а оперуполномоченному поручаю провести расследование, собрать материалы и направить их в суд.
Около десяти заключенных-блатных явились в этот вечер в амбулаторию со следами побоев, большей частью легких. Записав в медицинские карточки жалобы потерпевших и результаты осмотра, я снял с них копии и передал оперуполномоченному. Лущекина и Нагуманова отстранили от работы, и вскоре мы узнали, что они получили по полтора года ИТЛ. По иронии судьбы, надзиратели и конвоиры систематически избивавшие ни в чем не повинных заключенных, всегда оставались безнаказанными, а пострадал начальник лагпункта Лущекин, который вообще ни разу не ударил ни одного заключенного.
Свободное копирование
