Но в заголовке этой главы обещано вывести читателя из мешанины мелких «стуколок», стычек и драк на широкую дорогу крупного мордобоя… Извольте, я готов. Расскажу о персональном деле комсомольца Беленко (фамилия и имя заменены).
Митя Беленко – спокойный светловолосый и сероглазый мальчик из класса старшего нас на год, был известен как участник художественной самодеятельности, певец-баритон. Где-то в конце 1947 года, учась в выпускном классе, он положил в конверт свой комсомольский билет, написал сопроводительное письмо под крупным лозунгом: «Распустить комсомол!», конверт запечатал, заполнил адрес: Москва, ЦК ВЛКСМ, наклеил марку и опустил пакет в почтовый ящик.
Я письма не читал, слышал только в пересказе. Митя писал, что комсомол устарел, растерял свой былой революционный дух, превратился в организацию, где царят формализм и скука. Поэтому он предлагает его расформировать.
В этом поступке 16 – 17-летнего подростка любой хоть сколько-нибудь мыслящий педагог разглядел бы последствия неизбежного юношеского максимализма, романтически требовательного отношения к действительности, тоску по действию и, конечно, желание заявить о себе, жажду славы и подвига. Даже оставаясь в поле господствовавшей коммунистической идеологии, можно было не делать шума из Митиного поступка, а посоветовать парню, к чему он мог бы приложить свои силы.
Вышло иное. «Персональное дело» Дмитрия Беленко вынесли на обсуждение общешкольного комсомольского собрания. Чтобы вместились и гости, собрание провели в помещении спортивного зала. Сменявшиеся ораторы клеймили позором отщепенца, осмелившегося поднять руку на самое святое для юных патриотов социалистической Отчизны – на ленинский Комсомол! Пришёл на собрание и папа Беленко. Член партии, в своём выступлении он также заклеймил сына. (Рассказывали, что отца за поступок сына парторганизация подвергла строгому взысканию).
Старший пионервожатый школы Анатолий Петрович Виноградов назвал поступок Дмитрия «хулиганским». Особенно внимательно слушали директора, Тимофея Николаевича.
– Жаль, - сказал Тим, - что я не один из вас (и он показал рукой на заполнявшую зал толпу комсомольцев школы. – Уж я бы ему (жест в сторону негодника) показал!… - И, высоко подняв над головою свой тощий, костлявый кулак, директор потряс им в воздухе, демонстрируя, как бы он «показал» этому отступнику, где раки зимуют!
Нашлись среди присутствовавших парни, принявшие этот пассаж за директиву. Впрочем, у нас поговаривали, будто всё последующее было обсуждено заранее и чуть ли не под руководством самого Тима. Несколько самых отчаянных ребят подкараулили Дмитрия, когда он шёл с собрания домой (отец почему-то отпустил сына одного) – и зверски исколотили «диссидента» (как станут называть инакомыслящих через несколько десятилетий после этого события).
Был в компании участников кулачной расправы один парень. Уже давно он в числе самых уважаемых и любимых мною людей. Это человек высоких моральных качеств, широких интересов, нежной души. И вот что он сам сказал мне однажды при встрече один на один в городе, на залитой солнцем Сумской, в откровенном, хотя и случайном, разговоре. Это было ещё в конце 70-х – начале 80-х, когда мы знать не знали о скором крахе коммунистической системы и советского строя.
- Всю жизнь меня мучит то, - признался он мне - что я участвовал в избиении Беленко.. Ведь этот хлопец был целиком прав! Ещё тогда он смог разглядеть то, что мы сейчас лишь начинаем понимать…
Получив множество травм, Митя Беленко долго отлёживался – кто говорит, что дома, кто – будто даже в больнице. Но в нашу школу уже не вернулся, на аттестат зрелости сдавал экзамены где-то в другом месте. Потом учился в Политехническом…
И там… опять вступил в комсомол!
Свободное копирование
