Мой племянник, возглавляющий в Харькове правозащитную группу (аналог московского «Мемориала»), прислал мне подготовленную мемориальцами биографию Виктора Файнберга. Нет сомнений - всё сходится: и год рождения (1931), и время переезда семьи в Ленинград (1946)… И этот текст, и другие свидетельства, найденные в Интернете, показывают совершенно незаурядный облик этого человека, его неукротимость в борьбе, выдержку и бесстрашие. По «нормам» советской психиатрии, инакомыслие и стойкое несогласие с советским режимом официально рассматривались как вполне достаточный «клинический» признак шизофрении! Это был неслыханный психиатрический террор, жертвами которого в 60-е – 80-е годы стало до 300 человек с совершенно здоровой психикой. Виктор Файнберг – один из них. Именно ему (скорее всего, за самое решительное и яростное сопротивление чекистским бандитам, напавшим на мирную семёрку демонстрантов), досталось сильнее всего: изуродовали лицо, выбили передние зубы… Предъявить его в таком виде суду было весьма нежелательно для властей, и тут-то карателям очень пригодилось то местечко в медицинских документах «нарушителя закона», где записано о «шизофрении» в подростковом возрасте. Скептики и тут, наверное, не пропустят случая предположить: «нет дыма без огня», запись отражает непорядок в его рассудке. Но что такое норма? Может быть, всё-таки нормальнее реагировать, когда тебя унижают и оскорбляют, чем лезть в кусты и дрожать за свою шкуру? В Ленинграде был случай, когда Виктора некий милиционер обозвал «жидом». Файнберг избил милиционера, был за это привлечён к суду и… Тут сведения расходятся: в книге В. Пшизова приводятся слова Файнберга, будто следствием и судом он был оправдан. В официальной биографии диссидента, подготовленной обществом «Мемориал» для сборника биографий правозащитников, сказано, что в 1957 г. он был осуждён на один год исправительных работ за драку с офицером милиции, «позволившим себе антисемитские оскорбления в адрес Ф.» Нет сомнения, что столь лёгкое наказание за рукоприкладство в отношении представителя закона нельзя и представить, если бы у того не было бы рыло в пуху. А набить такое рыло стражу порядка, назвавшему тебя «жидом», - является ли это свидетельством психической аномалии?!
Знавшие Виктора отмечают интеллигентность, тактичность, разумность его поведения. Неукротимо он вёл себя лишь в ответ на оскорбления и нарушения закона. На эти вещи, даже когда они касались не его, а других узников «психушки», реагировал решительными протестами и длительными голодовками. Одна из женщин-врачей, Марина Вайханская, была покорена его человеческим обаянием, мужеством, благородной жизненной позицией и стала ему помогать, приняв на себя роль связной в его общении с «волей». Это привело к её изгнанию из больницы, но к этому времени освободили и Виктора. В 1974 году они вступили в брак и выехали из СССР, поселившись в Париже.
Виктор Файнберг и за рубежом продолжил свою правозащитную деятельность. Интересно, что коммунистические пропагандисты принялись клеветать, будто советская психиатрия была права: Виктор и за рубежом якобы лечится у психиатров. Такое измышление опубликовала лондонская коммунистическая газета. Файнберг подал на неё в суд за клевету – и выиграл процесс.
Он не остался равнодушен к судьбам своей «бывшей» родины – публикует заявления и протесты против нарушений там прав человека, состоит в международных правозащитных организациях, в 1995 году побывал в Чечне с миротворческим визитом.
Характерен такой его диалог с врачом, записанный в той же книге В. Пшизова:
« – Виктор Исаакович, смотрите, какая вещь получается: русский, вернее, советский народ постоянно оскорбляет ваше национальное достоинство. Причём, сам народ против власти не выступает. Ведь она народная, добровольно самоизбранная. Не так ли?
– Ну, конечно же, - благодушно согласился Файнберг.
– Так вот. А вы выступаете против власти от имени народа, который вас не поддерживает. Извините, вы – еврей, от имени русского народа, - закончил Волин доверительным тоном.
– Видите ли, доктор, речи такого свойства мне уже приходилось слышать и вне этих стен, и внутри них. Я считаю, что так могут говорить трусы и приспособленцы. Я родился на этой земле и чем-то ей обязан, какая бы она ни была. Народ нас не поддерживает. Это правда. Не поддерживает сегодня. Через 10 – 15 лет всё может измениться. Самосознание развивается не сразу и не у всех. Наша цель была – показать остальному миру, что не все поддерживают эту (советскую. – Ф.Р.) оккупацию (Чехословакии. – Ф. Р.) Пусть семь человек, но думают иначе. Вернее, иначе думают сотни тысяч, а выразили их мнение семь».
Вот в какого человека вырос наш школьный драчун и фантазёр Вика Файнберг!
Отрывок из этих записок, касающийся Виктора Файнберга, я опубликовал в тель-авивском еженедельнике «Еврейский камертон», раздобыл через московский «Мемориал» парижский телефон дочери Виктора, набрал номер и… мне ответил сам Вика! Поразительно, но после нескольких слов объяснения он безошибочно вспомнил меня. Это при том, что мы расстались после окончания 6-го класса – 14-летними подростками! Виктор рассказал мне о конфликте, который незадолго перед этим нашим разговором произошёл между ним и неким «беженцем из России», которого он, Файнберг, приютил, а тот стал изводить его антисемитскими разговорами, а позже подстерёг на улице и ударил молотком по голове. Виктор подал в суд на этого человека. Суд состоялся в Париже, однако судья не нашёл достаточными доказательства истца. Файнберг, тем не менее, считает, что это было покушение на его жизнь в предвидении приближавшегося 40-летия знаменитой демонстрации на Красной площали, одним из 7-ми участников которой был он – Виктор Файнберг.
Свободное копирование
