Тим, Кролик, три Надежды, Тонно-Молекула и другие - 5

В 1946 году у нас в школе возникла подпольная воровская шайка. Говорили, что за нею, как это часто бывает, стоял некий матёрый уголовник. Не уверен, так ли это, но  имелись в ней  и чисто мальчишеские лидеры – главный из них был сыном директора одного из крупных харьковских вузов. Да и остальные ребята были из интеллигенции – большей частью из нормальных трудовых семей. Общая обстановка царившей вокруг неустроенности, соединившись с  подростковым  романтическим стремлением к необычности, к жизни неординарной, не ограниченной строгостями и запретами, толкала 14 – 15-летних  к блатному идеалу. В группе Олега Василенко (это и все другие имена членов шайки здесь изменены) имелся свой идеолог – Миша Дворкин, свой музыкант  - сын адвоката  Юра Симкин, свой «мастер-умелец» Коля Полупанов...  Этнически это был  полный интернационал: и  украинцы, и русские, и евреи... И все они  – из так называемых «хороших семей», многие на вид – тихие, спокойные мальчики, так что, когда их  «повязали», то моя мама  не шутя спрашивала меня: «Слушай, может, и ты  тоже занимаешься такими делами?!» Вопрос меня не удивил и не обидел.  Ведь, например,  тётя Миши Дворкина, вполне добропорядочная женщина, работала экономистом в отделе,  где несколько лет обязанности начальника исполнял мой отец, очень её уважавший;  мама Игоря Самсонова, тоже совершенно нормального поведения,   служила в учреждении, куда  отец перешёл работать; Миша, Юра  и Коля жили в нашем доме, население которого составляли вполне  почтенные инженеры, врачи, служащие, а Олег Василенко и вообще был из самого респектабельного Дома Специалистов… ...
Но что же они делали в свободное от школы время? – Раздевали по вечерам на улице людей, угрожая им оружием (разбой!)… Средь бела дня обворовывали квартиры (кражи, «домушничество»!)… Сын адвоката  жил на одной лестничной площадке с семьёй  девочки, у которой потом,  десятиклассником, я стал бывать в гостях. Её родители оставляли  его родителям ключи от своей квартиры. Воспользовавшись этими ключами как образцом, Юра  Симкин заказал где-то дубликаты. В отсутствие хозяев вещи из их квартиры были перенесены  к нему, а когда люди вернулись домой и обнаружили, что их обокрали, наглый подросток постучался к ним и, якобы ничего не зная о происшествии,  попросил  людей, которых только что обчистил, занять ему до вечера  три рубля!

В тот момент, впрочем, никто его и не  заподозрил, никому и в голову не пришло, что он – вор. Рассказывали, что  разоблачение состоялось лишь после того, как была обокрадена квартира в подъезде, где жил главарь – Олег Василенко. Здесь тоже были подделаны ключи к квартире соседей,  вся компания  проникла в чужое жилище, выбрала вещи на вынос и последующую продажу, и Олег  пошёл на чердак – присмотреть место, где можно бы временно припрятать  украденное. Однако на чердаке оказались какие-то рабочие, производившие там ремонт коммуникаций. Олег, чтобы не возбудить у них подозрений,  вступил с ними в беседу, потерял время... А пока что  ожидавшая его компания наткнулась в чужой квартире  на  сладости в буфете, расположилась угоститься, а  Юра Симкин откинул крышку фортепьяно  и «сбацал»  несколько отличных джазовых мелодий. Тут вернулся вожак: «Быстро, ребята, без шума, без шухера – «рвём когти»  (то есть – уходим). С минуты на минуту могли появиться хозяева квартиры... Решено было уходить с ворованными вещами кто как сможет.  Коля Полупанов  взял в руки радиоприёмник и спустился с ним  вниз.  Но там заметил (или ему показалось),  что встречный, простого вида, мужик  смотрит на него с подозрением. Коля крикнул мужику: «На!» - и протянул ему приёмник, который тот  от полной неожиданности принял в свои руки. А вор убежал домой – благо, жил через дорогу.
Конечно, их быстро «вычислили»,  арестовали, а потом и судили. На суде как раз и выявилось, кто среди юных домушников был «идеологом». Маленький росточком  Миша Дворкин  на вопрос судьи: что заставило их,  детей из трудовых семей,  похищать у советских граждан  личную собственность, -  ответил чётко, хотя и чуть-чуть пришепётывая (он всю жизнь слегка шепелявил):

– Мы    руководщтвовались  «Щкажьками  об Италии»  великого пролетарщкого пищателя Алекщея Макщимовича Горького. Там его герой Пепе ращпевает пещенку:  «Ещли от многого вжять немножко – это не кража, а прощто делёжька». 

Суд не разделил  такой идеологии  и приговорил мнимых робингудов к разным срокам лишения свободы – кого условно, а кого и безусловно. Олег, Миша и кто-то ещё отбывали свои полтора – два года в знаменитой некогда Куряжской колонии для малолетних правонарушителей. Но от системы А.С. Макаренко к тому времени, судя по  рассказам Миши, с которым я  позднее приятельствовал, там уже и духу не осталось.